– Вы опоздали на два дня, но это уже ваша проблема, - сказала Маргарет и посмотрела ему в глаза. Взгляд этой женщины был цепким и очень умным, совсем не таким, как у душевнобольных. – Мое полено кое-что заметило.

– Что же? – поинтересовался Трумэн.

– Знаете, мой муж был дровосеком. Однажды он повстречал дьявола. Огонь – это дьявол, который прячется в тумане, как трус.

– Это было на следующий день после свадьбы, так ведь? – уточнил Хэйворд, но Маргарет оставила его слова без внимания.

– Дьявол любит прятаться в лесах, так ведь, Маргарет? – произнес Хоук.

– Мое полено готово разговаривать.

Купер наклонился к полену и спросил у него, отгоняя от себя осознание абсурдности ситуации:

– Что вы видели в ту ночь, когда Лора Палмер была убита?

– Я буду говорить за него, - сообщила Маргарет.

Купер прищурился, стараясь убрать с лица скептическое выражение.

– Мрак. Смех где-то вдалеке. Совы летают вокруг. Многое слишком неявно… Смех. Двое мужчин и две девушки. Луч фонарика скользит по деревьям. Совы приближаются. Темнота давит. Тишина. Затем чьи-то шаги. Какой-то человек. Крики вдалеке. Ужасно. Ужасно. Один голос.

– Мужской или женский? – уточнил Купер.

– Женский. Откуда-то со стороны плотины… Совы молчат.

Мужчины допили чай и, поблагодарив Маргарет, покинули ее жилище. Никто не стал комментировать то, что сообщила Маргарет. Куперу было тяжело вообразить, будто ее полено может видеть и слышать, но в одно он поверил – в то, что Маргарет действительно видела и слышала в ночь убийства. «Двое мужчин – это Лео и Жак, - решил он. – А две девушки – Лора и Ронет».

Во втором часу дня мужчины вышли к еще одной хижине. Она стояла на невысоком лысом холме, в километре от жилища Маргарет. Это была та самая хижина с фотографии. Окна, как и на снимке, были плотно завешены красными портьерами.

– Вы слышите это? – тихо спросил доктор Хэйворд. Он имел в виду музыку, доносящуюся со стороны лесного убежища Жака, неторопливый джаз с женским вокалом.

Купер кивнул и прижал палец к губам. Спутники замолчали, Трумэн и Хоук достали пистолеты. Купер тоже достал из кобуры револьвер, и они, пригнувшись, двинулись к хижине. Вильям остался на месте.

Они ворвались в хижину, ожидая увидеть там Жака, но, к их сожалению, она была пуста. Музыка лилась из старого граммофона, проигрывавшего одну и ту же пластину уже Бог знает сколько времени.

– Здесь никого не было уже несколько дней, - констатировал Хоук.

Купер надел одноразовые перчатки и убрал иглу с пластинки. Музыка замолкла.

Мебельный комплект лесного домика состоял из старого раскладывающегося дивана, стола, заставленного пивными бутылками и тумбочки, на которой стояли граммофон и какой-то большой предмет цилиндрической формы, накрытый красным атласом. Хоук сдернул покрывало – это оказалась птичья клетка с майной, восседающей на жердочке. Птица удивленно заморгала глазами после долгого пребывания в темноте и спрыгнула на дно клетки.

– Уолдо, - сказал Купер и нагнулся, чтобы поднять с пола моток бечевки. – А вот и бечевка «Финли».

– Кровь, - шериф обнаружил темно-красное пятно на войлочном покрытии рядом с диваном.

Хоук подошел к спрятанной в углу фотокамере на штативе и нашел внутри пленку. Он положил ее, как возможную улику, в заготовленный пластиковый пакет.

Кроме того, в настенных часах с кукушкой вместо кукушки шериф нашел горсть покерных фишек разного достоинства с надписью «Одноглазый Джек». Одна из фишек была сломана – у нее недоставало куска с буквой «Д», из чего был сделан вывод, что кусок именно этой фишки оказался в желудке Лоры.

– Здесь Лора провела последнюю ночь в своей жизни, - сказал Купер, задумчиво вертя в руках сломанную фишку. – Красные шторы, музыка… Все, как во сне.

– Черт подери, Кэтрин, не переусердствуй, - пробормотал Пит, когда его супруга взяла у официанта с подноса сразу два бокала с вином.

Кэтрин залпом осушила один бокал и беззлобно сказала:

– После выпивки даже ты меня не так сильно раздражаешь.

– Ладно, это твое дело, - пожал плечами муж и пошел поздороваться с майором Бриггсом, который разговаривал о чем-то с двумя тучными исландцами.

Сам Пит позволял себе пропустить одну-другую кружечку пива только по государственным праздникам, обычно же пил исключительно молоко и чай без сахара.

Кэтрин приложила к губам второй бокал, ища взглядом устроителя торжества, Бена Хорна. Прием в честь гостей из Исландии только начался, однако Кэтрин уже успела выпить почти бутылку вина и теперь ей хотелось поговорить с Беном по душам насчет фишки, которая выпала из его халата.

На прием собрались все почетные граждане Твин Пикс, которые непринужденно общались с исландцами и друг с другом, прохаживаясь по залу с бокалами и тарелками, в зале царила атмосфера веселья и доброжелательности. Музыкальное сопровождение обеспечивали несколько подвыпивших исландцев, распевающих свои незатейливые народные песни, которые постояльцы отеля за прошедшую ночь успели выучить наизусть, а официантка Труди аккомпанировала им на пианино.