Я колеблюсь. Нет, я пришла сюда ради цели. Однако, когда смотрю в его глаза, я не могу вспомнить. Затем я вспоминаю зеркало, осколки стекла, и клинок, оставленный в центре круга.

– Ты должен уйти, Коннор.
– Говорю я.
– Я должна кое-что сделать.
– Все мое тело сотрясается, отчаянно хочет зарыдать, но не может.

– Джейд,ты говорила с Рысью?

Я качаю головой.
– Рысь мертв. Я отворачиваюсь в сторону и смотрю на красное свечение в небе.
– Я опоздала. Опоздала и не смогла ничего сделать..

– Это не правда, Джейд.

– Держись подальше, Коннор. Я делала ужасные вещи, непростительные вещи. Я никогда не хотела причинить тебе боль, и никогда не хотела втягивать тебя в это.
– Как я могу сказать ему, что все это время была Гравером? Злом, которое резало ножом девочек и оставляло их мертвыми.
– Гравер …

– Это не ты.

Я вскидываю на него глаза.
– Ты этого не знаешь.

– Я знаю…

– Коннор,ты должен уйти, - говорю я .- Сейчас.

– Нет, я не покину тебя. Я не позволю тебе бороться в одиночку. Я могу помочь тебе справиться с этим. Я знаю, что смогу. Я смогу помочь тебе вспомнить, кто ты …

– Коннор,ты не можешь оставаться со мной. Я опасна. Я не подхожу тебе …

– Черт возьми, Джейд! Мне все равно!
– Он пылкий и убедительный до смерти. Это выбивает почву у меня из под ног. Он весь … огонь, словно что-то загорелось внутри его и языки распространяются от него до тех пор, пока его полностью не поглощает пламя. Сейчас он вовсе не кажется сломленным. Он живой - замечательный, ослепляющий и красивый. Глядя на него, я чувствую уже знакомую боль в груди. Боль, перехватывающую дыхание и опускающуюся глубоко в живот, боль, которая подкрепляет уверенность в том, что я люблю его безгранично и по-настоящему. И я никогда не смогу получить его. Он не понимает этого.

Он шагает ко мне расправив плечи. Когда зазор между нами сокращается, он протягивает руки и хватает меня за бицепсы, разглядывая с непоколебимым видом. Я пугливо отступаю, отводя глаза. Он опускает свой лоб к моему и наклоняется.
– Джейд, меня это не волнует.
– Он отпускает одну руку и показывает указательным пальцем на мою грудь, туда, где должно скрываться сердце, которого там нет.
– Не важно, - снова говорит он, теперь мягче.
– Потому что я знаю, что ты не права. Знаю, что у тебя внутри….Знаю, что ты искренняя, красивая, добрая и правильная.
– Его голос прерывается. Он отодвигается.

Дрожа от волнения я поднимаю глаза вверх, чтобы встретиться с его взглядом. Тот ищет мой, отчаянно. Словно он борется за кислород, но сдерживает дыхание. Когда он говорит, это не более, чем шепот: - Ты подходишь мне потому, что я тебя люблю.
– В тот же миг, когда он говорит эти слова, мою грудь охватывают судороги, словно бы мое невидимое, несуществующее сердце растет, раскрывается, расцветает в нечто прекрасное, целое и любящее.

А затем, мое холодное, несуществующее сердце … начинает биться. Сердце в моей груди бьется. Оно равномерно стучит у меня в ушах. Слова Коннора успокоили неправильность во мне, страх и крики. Самая суть меня … мое сердце, такое изодранное, кровоточащее и нетронутое … дико колотится, выставленное на показ и уязвимое. Это пугает меня. И все же, мне нравится это. Вот почему, когда он наклоняется ко мне, прижимая меня поближе, я не вырываюсь.

Легчайшим прикосновением его губы касаются моих. Я вдыхаю его запах … ведь это кажется таким правильным … и возвращаю поцелуй. Он выдыхает и напряженность покидает его. Руки Коннора поднимаются по моим рукам и обнимают мое лицо, он целует меня снова и снова, все более и более настойчиво. Я задыхаюсь от его губ. А затем я понимаю, что именно я задерживала дыхание, именно я отчаянно хотела дышать, вдыхала воздух и стремилась к жизни. И вот он здесь, этот парень из теплого света, дарящий его мне, дарящий мне этот шанс быть живой. Я желаю вплавиться в него и целовать вечно, ведь с ним я не чувствую себя незащищенной и нуждающейся, я чувствую себя цельной, счастливой, настоящей и живой. Я люблю. Я люблю его.

– Коннор, я люблю …

Горячий воздух атакует мои внутренности и крадет дыхание. Я сгибаюсь, схватившись за живот. Я забыла как обжигало это тепло, как казалось, что оно могло спалить меня дотла.

– Джейд! Джейд! Джейд…

Его голос затерялся в опустившейся черноте, которая распространяется и скрывает все вокруг. Осталась только я в этом черном, пустом пространстве.

Я не могу кричать. Я не могу двигаться.

Я вижу его: Коннор. Окровавленный. Мертвые девочки скрипят позади него, неистовые, грубые звуки с трудом вырываются из их синих, разлагающихся губ: Improbus es, Improbes es. Improbes es. Improbes es[1].

Остановитесь. Мысль внутри меня перекликается в черноте с эхом. Пожалуйста, остановитесь.

Они подходят ближе и ближе, их ноги волочатся по земле до тех пор, пока они не оказываются около меня, произнося жуткие слова мне на ухо: Improbuses. Improbuses…

Что-то начинает материализовываться в черноте, новое обретает форму. Оно перевоплощается в человека… в меня. Мое отражение появляется позади Коннора. Черные глаза. Кровь размазана по лицу. Я выгляжу голодной. Мое темное я искажается и начинает яростно тянуться к Коннору, в то время как что-то удерживает меня. Я царапаю его. Я стараюсь поглотить его. Я стараюсь убить его.