Сомов не мог сдвинуться с места. Он застрял в этом странном разговоре. Только отстраненно отмечал, что вокруг сгущаются тучи, что-то происходит - возможно страшное, но отделенное от него толстой стеной.

Вернул госпитальера с небес на землю Филатов, толкнувший его грубо в плечо и прикрикнувший:

– Уходим!

Сомов очнулся, кинул взгляд в окно и покрылся холодным потом...

Они выскочили из кафе на площадь. И Сомов ощутил, как время и пространство вокруг сгущаются, становятся вязкими. Он еле передвигал ватные ноги. И смутно, как из-за грязного стекла, наблюдая, как вокруг двигаются люди - или вовсе не люди, - мелькают беспорядочно и бессмысленно какие-то фигуры, скользящие на волнах опасности.

Будто прорвало плотину, и на площадь как селевой поток хлынули со всех сторон люди. Московитян начал упруго закручивать людской водоворот. И над толпой висела громадный стереоплакат – «Смерть монстрам». Тот самый, с демонстрации перед посольством Московитянской Федерации.

Перед глазами Сомова смутно мелькали лица. Злые лица, в которых была потусторонняя целеустремленность.

Друзьям надо бы было убираться отсюда на пять минут раньше. Но это время было потрачено на странный разговор с непонятным человеком. В результате московитяне оказались в ловушке - на площади, полной решительно настроенных, близких к истерике и взрыву людей.

Появились полицейские, закованные в защитные панцири, в шлемах с опущенными забралами, прикрытых прозрачными щитами. Они рассредоточились и перегородили проходы к двум улицам, перекрыли ворота в монастырь, куда, непонятно зачем, пытались вломиться ломились демонстранты.

– Долой монстров! Долой монстров!!! – слышался стройный, ритмичный крик сотен глоток.

Ситуация развивалась стремительно. Разрозненная толпа вдруг как-то собралась и как единое аморфное, но переполненное разрушительной первобытной мощью существо поперла на полицейский кордон. Захлопали газовые гранаты. Поплыл над площадью густой дым слезогонки.

– Колпак!
– крикнул Филатов.

Сомов провел казавшимися чужими пальцами по воротнику, и его голову прикрыл почти неразличимый колпак.

Послышался дикий визг отчаяния и боли. И началось светопреставление, в котором люди отчаянно кричали и дрались, мелькали обезображенные гримасами безумия окровавленные лица, слышался омерзительный стук тяжелых предметов о головы и тела.

Полицейские вклинивались в толпу, пытаясь выдавить ее на свободную улицу. Прогрохотал выстрел - с какой стороны неизвестно.

Человеческий водоворот крутил московитян, как щепки. Они бросились прочь. И почти добрались до спасительного, еще глухо не запертого человеческими телами переулка.

И тут произошло странное. Сначала вокруг московитян образовалась полоса отчуждения в несколько метров. Будто невидимое поле разбросало от них людей.

А потом послышался срывающийся хриплый испуганный вопль:

– Монстры!

– Монстры!
– подхватили другие голоса. Это крик относился к московитянам.

И люди ринулись на них.

С визгом на Филатова кинулся тучный бородач. Разведчик плавно развернулся, придал нападавшему ускорение и бросил в толпу. А еще через секунду толпа сплошной стеной поперла на «монстров».

Филатов бросил минибомбу-парализатор, и человек восемь свалились, как подкошенные. Но люди шли по их телам, не останавливаясь, не обращая внимания на стоны поверженных.

Госпитальер с ужасом понял, что эти люди действовали неосознанно. Они просто перли на жертв, желая разорвать их. Почему?!

Филатов швырнул еще пару парализующие минибомб, скосив десятка три нападавших. Выбил экономичными, умелыми ударами сознание еще из троих, дернувшихся к оцепеневшему госпитальеру. И пожалел, что решил не брать с собой пистолет.

Друзья прижались к шершавой каменной стене ограды монастыря. Пути отступления были отрезаны.

Прогрохотал выстрел, и кусочек каменной ограды над головой Сомова отлетел, оцарапав щеку. Теперь в них стреляли!

А нападавшие, замерев на миг, двинулись вперед, разорвать, изничтожить жертв.

Филатов выхватил мономолекулярный нож в готовности орудовать им без всякой жалости. Он развернулся, отсекая легким движением протянувшиеся к нему пальцы. Разрубил стальной прут, со свистом рассекший воздух и готовый ударить госпитальера.

Этот напор удалось отбить, но шансов у них было немного. Те, кто смотрел на творящееся на площади с высоты, мог бы увидеть, как толпа перегруппировалась, собралась, набрала вес именно в той точке, где стояли московитяне. Толпа ощущала, что должна раздавить, уничтожить этот инородный объект.

И тут мерно забарабанил автомат. Несколько демонстрантов свалились под ноги своим соратникам, исчезли, будто проглоченные трясиной, среди тел. Ухнули две газовых гранаты... Послышались отчаянные вопли ужаса и смертельной боли.