восхищал даже видавших виды пилотов.

Летчик-испытатель Громов качал головой. Неужели ему доверят впервые поднять эту

махину в воздух? О таком счастье можно только мечтать!

17 июня 1934 года, Ходынский аэродром

Свершилось!

Восьмимоторный гигант «Максим Горький» оторвался от земли.

Технические новинки, которыми был буквально нашпигован этот чудо-самолет, сейчас не

имели значения: ни пневмопочта, ни автопилот, ни собственная типография на борту.

Важно было другое: насколько самолет устойчив в полете, хорошо ли слушается

штурвала…

Что совершенно поражало — «Максим Горький» мог взлетать с небольших аэродромов.

Длина разбега составляла всего четыреста метров. А ТБ-4 требовалось в два раза больше!

Пилотажно-навигационное оборудование позволяло совершать даже ночные посадки на

неподготовленной местности…

Громов летал полчаса, затем посадил гиганта и некоторое время оставался в

неподвижности. Не хотелось покидать кресло.

— Чудесная машина, — проговорил он наконец, когда Туполев буквально навис над ним.

— В Москве ожидают челюскинцев, — сказал Туполев, показывая смятую в кулаке

газету. — Предполагается большой парад с участием самолетов. Как вы считаете, товарищ

Громов, сможете пролететь на «Максиме» над Красной площадью? Вы понимаете,

конечно, что означает полет над Красной площадью...

— Пролечу, — уверенно сказал Громов. — Машина не подведет. Действительно хороший

самолет.

Туполев громко усмехнулся и отошел. Но Громов видел, что конструктор очень доволен.

20 июля 1934 года, Москва

Анри Жерар уже пятый день знакомился со столицей Советской России. Он считал себя

независимым журналистом и готовил большой материал сразу для нескольких журналов.

Сейчас удачное время для такого визита: Советы обещали иностранным журналистам

полет на новом, уже знаменитом самолете «Максим Горький». Пусть, мол, весь мир знает

о достижениях русской авиации.

Конечно, полет этого самолета над Красной площадью, о котором трубили советские

газеты, произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Анри читал об этом, но до сих пор не

мог поверить.

Неужели они решились не только построить такой гигант, но и пустить его в полет над

головами собственных граждан? Отчаянные люди. Впрочем, чего ожидать от русских… А

он сам, Анри Жерар, — разве не отчаянный тип, если собирается прокатиться на этом

чуде советской техники?

…Агитсамолет оказался огромным. Больше, чем мог вообразить Жерар. Семьдесят два

пассажира и восемь членов экипажа! Невероятно.

А отдельные каюты внутри самолета! Буфет! Телефонная станция! Киноустановка! В

полете можно смотреть фильмы, печатать собственную газету и делать радиопередачи!

Они назывались «Голос с неба».

Жерар записывал и технические детали: двойное управление, четырнадцать топливных

баков. Масса пустого самолета — почти тридцать тонн. Максимальный вес — пятьдесят

три тонны. Размах крыла — шестьдесят три метра.

Газетные и журнальные статьи захлебывались от восторга. Похоже, Советы

действительно ухитрились создать шедевр!

Правда, максимальная скорость «шедевра» — всего двести шестьдесят километров в

час… Но ведь это, в конце концов, не гоночный самолет и не истребитель!

17 мая 1935 года, Москва

Начальник ЦАГИ товарищ Харламов кивнул на стакан чая:

— Угощайтесь, товарищ Благин.

Летчик Николай Благин обхватил горячий стакан ладонями. Он был хмур.

— Опять летать с «бандурой»? — прямо спросил он. — Я ведь просил меня отстранить. Я

хочу просто испытывать новые самолеты, а не заниматься выкрутасами.

— Следите за языком, Николай Павлович, — остановил его Харламов. — Полеты

«Максима Горького» имеют огромное значение для авторитета нашей страны. Завтра

полетит кинооператор. Ваша задача — лететь рядом на И-5, чтобы показать разницу в

размерах между обычным истребителем и нашим чудо-гигантом.

— Ясно, — сказал Благин.