— Я полагаю, — добавил Даудинг, — что всерьез рассуждать о воздушных боях между

истребителями весьма и весьма преждевременно. Этому препятствует в первую очередь

сама география. Авиация не настолько расширила радиус действия оружия, как

предполагает наш уважаемый премьер. Все эскадрильи, вооруженные «Спитфайрами»,

базируются в Англии. Все истребители Люфтваффе — в Германии. Мы не можем

долететь до них, а они — до нас.

— Следовательно? — Уинстон Черчилль вынул изо рта сигару и пристально посмотрел на

Даудинга.

Вывод напрашивался сам собой, но Черчиллю непременно хотелось услышать его от

Даудинга.

— Следовательно, вряд ли рейды немецких бомбардировщиков будут эскортироваться

истребителями.

— Хорошо, — кивнул Черчилль, — но предположим, хотя бы на миг, что Германия

захватит Францию и разместит свои самолеты у нас под носом?

— Исключено! — фыркнул Даудинг. — Давайте не будем углубляться в область фантазий

и предположений.

— Договорились, — слишком уж покладисто согласился Черчилль. Когда толстяк так

делал, в его тоне всегда проскальзывала едва уловимая ирония. Даудинг решил

игнорировать это. — Однако продолжайте, сэр, — добавил Черчилль.

— Итак, германские бомбардировщики будут лишены прикрытия со стороны своих

истребителей. Поэтому для нас на первом месте должна стоять огневая мощь. — Лорд

Даудинг сделал элегантный и вместе с тем энергичный жест, как бы изображающий

самолет в полете. — Группа наших истребителей сближается с группой вражеских

бомбардировщиков... Распадается на звенья из трех самолетов... Каждое звено непрерывно

атакует намеченные цели. Состав эскадрильи — четыре звена, то есть двенадцать

самолетов. Атаки проводятся силами четырех клиньев, звено также летит клином, на

острие — командир.

— Изящно, — сказал Черчилль и тяжело заворочался в кресле.

Даудинг покосился на него, но продолжил. Стенографист быстро вел запись — все

говорившееся сейчас будет внесено в «Наставление по тактике действий авиации».

— Далее. Заметив бомбардировщик, командир с ведомыми занимает выгодную позицию

для атаки с задней полусферы.

— И бить, бить в одну точку, пока враг не свалится и пока Сент-Джордж не победит

дракона! — неожиданно горячо произнес Черчилль, после чего снова погрузился в свою

обычную ироническую флегматическую обманчивую полудремоту.

— Приблизительно, — улыбнулся Даудинг. — Во всяком случае, рекомендуется

атаковать до тех пор, пока самолет противника не будет сбит или пока не кончится

боезапас.

— Или пока наш самолет не получит повреждения, которые не позволят ему продолжать

бой, — добавил Черчилль.

— Именно. Но для этого наши самолеты и будут действовать звеньями, — подтвердил

Даудинг. — Если один самолет выйдет из строя, его прикроют другие.

— Выглядит логично, — подытожил Черчилль, — но это-то меня и настораживает. Любая

слишком четкая теоретическая схема порочна по самой своей натуре.

29 октября 1938 года, Берлин

Геринг расхаживал перед фюрером. В огромном рабочем кабинете Гитлера было светло,

на просторном столе были разложены бумаги, карты. Фюрер с легким раздражением

наблюдал за «плавающей» перед ней широкой фигурой Геринга.

— Опыт войны в Испании говорит о том, что воздушный бой «истребитель против

истребителя» по-прежнему остается актуальным, мой фюрер, — рассуждал Геринг. —

Сильно ошибаются те, кто считает уроки Великой войны устаревшими. Поэтому нам

следует обратить особое внимание на тактику истребителей.

Фюрер кивнул, показывая, что слушает чрезвычайно внимательно. Недавняя победа в

Испании утвердила его во мнении, что возможности авиации огромны и до сих пор не

исследованы.

— Основой боевого порядка в Люфтваффе предлагаю сделать пару самолетов. Испания...

— Геринг поморщился, но продолжать не стал: победа победой, но цена этой победы

оказалась горька. — В крейсерском полете между самолетами пары должна

выдерживаться небольшая дистанция. Истребители, как мне представляется, пойдут

практически строем кильватера. В воздушном бою перед ведомым будет стоять основная