– Если честно, это к лучшему - сказала Ева, передернув плечами.
– Как подумаю, что нужно снова проплыть мимо тех камней...

Ладно, тут я с ней согласна. Как там говориться? Ищете плюсы в минусах?

Настроившись на долгий переход, мы потопали вдоль реки. Иногда путь преграждали завалы и утёсы, из-за чего приходилось углубляться в лес, но как только дорога становилась более-менее проходимой, наша семёрка возвращались к берегу.

Где-то через полтора часа мы набрели на небольшую лужайку, поросшую невысоким колючим кустарником с фиолетовыми ягодками.

– Ежевика - сказал Никита.
– Ешьте, сколько влезет.

– Ура! Обед!

– Женя, вон ту - да эту - лучше выкинь.

– А эту, Ник?

– Можно. Это брусника.

– Вкуснятина!

Стоит ли говорить, что несчастные кустики обнесли всего за пару минут?

– Гнездо! Видите?
– крикнул Натан, нетерпеливо пританцовывая под сосной.
– Достанем - будет яичница!

Знала бы, что случиться вскоре - обошла б это деревце десятой дорогой!

– Майя?

– Что вы так смотрите?
– спросила, когда все ожидающе на меня уставились.

– Ты же любишь лазить по деревьям?
– сдал Дима.

– Да, но не собираюсь этого делать сейчас.

– П-почему т-так к-категорично?

– Потому что не стану есть птенцов!

– Это не птенцы.

– Пока что!

– Май, ну чего ты?
– вздохнула Таша, наверняка уже мысленно уплетая заветное кушанье.

Только я осталась непреклонна:

– Хотите получить яйца - лезьте сами!

Просто, мне вполне хватило ежевики, да и настроение хотелось поднять за счет того, кто вызовется добровольцем.

– Я могу - не заставил ждать Натан.

Пока парень забирался на высоту примерно четырех-пяти метров, остальные покатывались со смеху. Я ещё не видела человека, который влезал бы на дерево более неуверенно и неуклюже! Руки и ноги Натана тряслись, а ветки громко хрустели, отчего он каждый раз сдавленно охал.

– Эм... Здесь ничего нет - в голосе парня прозвучало столько детской обиды, что мы снова прыснули со смеху.

– Спускайся, Винни!

– Ой! Тут... А-а-а!

Его крик мигом привёл нас в чувство. Парень быстро полез-полетел вниз, а потом, наверное, решил, что этой скорости не достаточно, и просто отпустил руки, свалившись на землю, как мешок с картошкой. Не успели мы сообразить, что же его так напугало, как послышалось громкое мерное жужжание.

– Осы! Там гнездо!

– Ай!

– Бежим!

Мы устремились вперед, вопя во всё горло и размахивая руками, но мерзкие насекомые и не думали отставать.

– Когда они отвяжутся?
– визжала Ева.

– Под ноги смотрите!
– предупредил Никита.

Почти синхронно с его словами, Таша запнулась об ветку и растянулась на земле. У меня, наконец, включились мозги, заставив прекратить забег. Натянув на голову капюшон ветровки, я подбежала к всхлипывающей подруге, ругая себя за глупость. Не стоило так бездумно нестись по лесу!

– Таш? Где болит?

– Меня ужалили, наверное, раз десять!

– Покажи.

– Вот, глянь!

На руках и шее виднелись слегка припухшие красные пятна.

– Не три!

– А сама-то!

Я отдернула ладонь от предплечья, но с раздражающим жжением не так-то легко справиться.

– Раз, два, три...
– считала Ева.
– Это вообще были осы или пчёлы?

– Не знаю, но кусаются больно, заразы!

– Пчёлы оставляют жала.

– А осы - нет?

– Вроде.

– Ну и скорость у вас, девчонки!
– сказал запыхавшийся Натан, когда они с парнями нас нагнали.

Ему досталось больше всех. Красные пятна горели повсюду, где виднелись участки открытой кожи.

– Вот, разотрите и намажьте соком - сказал Никита, протянув нам пару веточек мяты.

В воздухе разлился душистый аромат, а боль почти мгновенно притупилась.