упрекнула, что я расхвалил роман по-приятельски. Я же, напротив, был виноват

именно в том, что холодно и вяло говорил о таком поразительном литературном

явлении {73}. <...>

Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКИЙ

В последних числах мая или в самом начале июня 1862 года, - как пишет

Чернышевский в мемуарной заметке "Мои свидания с Ф. М. Достоевским" (1888),

"через несколько дней после пожара, истребившего Толкучий рынок" (то есть

после 28-30 мая), - к нему пришел Достоевский с просьбой осудить организаторов

грандиозных петербургских пожаров, которых Чернышевский якобы "близко

знал".

Обстановка в Петербурге была тогда очень тревожной. Опустошительные

пожары, начавшиеся 16 мая и продолжавшиеся две недели, совпали с появлением

(18 мая) прокламации "Молодая Россия", призывавшей к беспощадному, решительному, до основания, разрушению социального и политического строя

210

России, истреблению господствующего класса ("императорской партии") и

царской фамилии. Распространились - не без участия реакционной и либеральной

печати - провокационные слухи о причастности к поджогам революционной

студенческой молодежи, названные Герценом "натравливанием обманутого

народа на студентов" (Герцен, XVI, 219).

Все эти события, очевидно, и были предметом беседы Достоевского и

Чернышевского, как о том свидетельствуют их воспоминания (хотя относительно

повода посещения они и расходятся: Достоевский называет таким поводом

появление прокламации "Молодая Россия" {"Дневник писателя" за 1873 год, глава "Нечто личное".}, Чернышевский - петербургские пожары).

В. Н. Шаганов передает слышанный им в ссылке от Чернышевского

рассказ о посещении его Достоевским, совпадающий, в общем, с позднейшей

мемуарной заметкой Чернышевского: "В мае 1862 года, в самое время

петербургских пожаров, рано поутру врывается в квартиру Чернышевского Ф.

Достоевский и прямо обращается к нему со следующими словами: "Николай

Гаврилович, ради самого господа, прикажите остановить пожары!.." Большого

труда тогда стоило, говорил Чернышевский, что-нибудь объяснить Ф.

Достоевскому. Он ничему верить не хотел и, кажется, с этим неверием, с этим

отчаянием в душе убежал обратно" (Н. Г. Чернышевский в воспоминаниях

современников, т. 2, Саратов, 1959, стр. 121).

В своем показании Чернышевский, арестованный через месяц после

встречи с Достоевским, 7 июля (показание дано 1 июня 1863 года), говорит о

слухах, связывавших его имя с пожарами и поджигателями: "Мне известно, что, кроме обвинений, против" которых я могу теперь прямо оправдываться, потому

что они прямо выражены, существовало против меня множество других

подозрений. Например, были слухи <...>, что я даже был участником поджога

Толкучего рынка (в конце мая 1862)" (Н. Г. Чернышевский, Поли. собр. соч., т.

XIV, М. 1949, стр. 732). Если Достоевский просил Чернышевского "удержать"

поджигателей, он так или иначе поверил слухам, будто поджоги вдохновлены

"революционной партией" (хотя, разумеется, лично Чернышевский не мог быть

для него участником поджога Толкучего рынка).

Правда, в статье "Пожары", запрещенной цензурой, редакция "Времени"

(то есть Ф. М. или М. М. Достоевские), охарактеризовав "Молодую Россию" как

"возмутительную прокламацию", "возбудившую отвращение", все же

подчеркнула недоказанность слухов о том, "что люди, производящие поджоги, - в

связи с "Молодой Россией" (Б. П. Козьмин, Бр. Достоевские и прокламация

"Молодая Россия".
– "Печать и революция", 1929, кн. 2-3, стр. 71).

Позиция Достоевского в дни пожаров, безусловно, отличалась от позиции

реакционных кругов, но в то же время противостояла и революционно-

демократической оценке событий: в ней отразились отношения писателя с

революционным лагерем в начале 60-х годов. Полемизируя в 1861 году

фактически со всеми влиятельными в то время органами русской журналистики, Достоевский затронул и "Современник" (например, в статье "Г.-бов и вопрос об

искусстве"). Откровенным и очень резким выпадом против Чернышевского в

журнале Достоевских была статья Н. Н. Страхова "Еще о петербургской