Люблино в то время принадлежало богатым купцам, Голофтееву и

Рахманину. Одного из них звали Петр, другого Павел. 29-го июня, в петров день, именинники устраивали большое торжество, с званым обедом, увеселениями и

фейерверком. Съезжалось богатое московское купечество; дачники, жившие в

Люблине, также получали приглашение. Такое приглашение вместе с Ивановыми

получил Достоевский. Сестра Вера Михайловна очень уговаривала его пойти на

обед, он отказывался, наконец согласился с условием, что скажет в качестве спича

приготовленные стихи. В. М. Иванова захотела заранее знать, что он придумал, и

Достоевский прочел:

О Голофтеев и Рахманин!

Вы именинники у нас.

Хотел бы я, чтоб сам граф Панин

Обедал в этот день у вас.

Красуйтесь, радуйтесь, торгуйте

И украшайте Люблино.

Но как вы нынче ни ликуйте,

Вы оба все-таки.....!

243

На торжественный обед Достоевский не пошел, несмотря на просьбы

сестры, а потихоньку сговорился с молодежью, забрав провизию, уйти гулять на

весь вечер в Кузьминки, на Толоконниковы дачи. На прогулке было очень весело, и компания вернулась в Люблино только к двенадцати часам ночи, к фейерверку.

В. М. Иванова была по этому поводу очень недовольна братом.

Много веселья вносило присутствие в семье Ивановых племянника

Ивановых и Достоевского, молодого доктора, Александра Петровича Карепина

{3}. Ему было двадцать шесть лет, он не был женат и отличался многими

странностями. Все приключения диккенсовского Пиквика случались с ним.

Несмотря на то что он окончил медицинский факультет и состоял врачом при

Павловской больнице, в жизни он был почти идиотом. Он был предметом

неистощимых шуток и глумлений для молодой компании Ивановых. Достоевский

воспел его в ряде шуточных стихотворений, которые приводятся ниже.

ОДА В ЧЕСТЬ ДОКТОРА КАРЕПИНА

Поэт

Позволь пиите дерзновенну,

О ты, достойный славу зреть,

Его рукой неизощренной

Тебя прекрасного воспеть!

Кому тебя мне уподобить?

Какой звезде, какому богу?

Чтобы тебя не покоробить,

Зову Державина в подмогу.

Тень Державина

Ростом пигмей, лицом сатир,

Всего он скорей монгольский кумир.

Поэт

Могу ль ушам своим я верить?

Поэт Фелицы и министр,

Державин может лицемерить,

Как самый ярый нигилист!

О нет! Он ростом Геркулес,

Хоть и приземист он.

244

Тень Державина

Танцует, как медведь,

Поет, как филин, он,

Поэт

Такую отповедь

Не выношу я! Вон!

(Тень Державина удаляется.)

Во время прогулки по строящейся железной дороге Достоевский сказал

раз такой экспромт в честь Карелина:

По дороге по железной

Шел племянник мой Карепин.

Человек небесполезный

И собой великолепен!

Карепин не был женат, но все время мечтал об идеальной невесте, которой

должно быть не больше шестнадцати - семнадцати лет и которую он заранее

ревновал ко всем. Он ненавидел эмансипированных женщин и говорил о том, что

его жена будет далека от всех современных идей о женском равноправии и труде.

В то время как раз все зачитывались романом Чернышевского "Что делать?", и

Карепина дразнили, предрекая его жене судьбу героини романа. Достоевский

заявил ему однажды, что правительство поощряет бегство жен от мужей в

Петербург для обучения шитью на швейных машинках и для жен-беглянок

организованы особые поезда. Карепин верил, сердился, выходил из себя и готов

был чуть ли не драться за будущую невесту. Достоевский предложил устроить

импровизированный спектакль-суд над Карепиным и его будущей женой.

Федор Михайлович изображал судью в красной кофте сестры, с ведром на

голове и в бумажных очках. Рядом сидел и записывал секретарь, Софья

Александровна Иванова, и Карепины - муж и жена, подсудимые. Федор

Михайлович говорит блестящую речь в защиту жены, которая хочет бежать в