нынешняя? не ведаю и еще ни на какую работу не решился, хотя перед глазами и

много планов. С поэзией пора проститься. Надобно приниматься за прозу. У меня

довольно написано философских отрывков: они могут составить толстый том -- и

еще многое хочется написать. На это может быть употреблена нынешняя зима,

если только Бог даст здоровья. Я сообщу вам после то, что мне пишет о моей

"Одиссее" Фарнгаген фон Энзе (теперь один из первых критиков в Германии). Он

знает прекрасно и греческий и русский язык. Если он мне не льстит, то могу

считать мою работу удачною"64.

Со времени появления в печати первого сочинения, написанного

Жуковским еще в детстве, в 1849 году исполнилось ровно пятьдесят лет. Этим

обстоятельством воспользовался князь П. А. Вяземский, чтобы в Петербурге

отпраздновать юбилей авторской жизни отсутствующего друга. Днем празднества

было избрано 29 января, день рождения Жуковского. Приглашены были в

квартиру князя все друзья поэта, бывшие тогда в столице. Собрание осчастливено

было присутствием наследника, удостоившего принять участие в торжестве в

честь своего наставника. Учредитель праздника написал на этот случай два

стихотворения. Одно было прочитано, а для другого написана музыка -- и его

пропели. Все лучшие желания отсутствующему поэту выражались единодушно,

непритворно и с общим восторгом, который собранию сообщил беспримерное

одушевление. Чтобы порадовать сердце отдаленного друга, приготовили чистые

листы, на которых присутствовавшие (дамы и мужчины, попарно)

собственноручно написали имена свои. Их на другой же день отправили в Баден-

Баден с описанием юбилея.

Государь, в изъявление благоволения своего к пятидесятилетним трудам

Жуковского, изволил пожаловать поэту, в бытность его в Варшаве, орден Белого

Орла при следующей грамоте: "В ознаменование особенного Нашего уважения к

трудам вашим на поприще отечественной литературы, с такою славою в течение

пятидесяти лет подъемлемым, в изъявление душевной Нашей признательности за

заслуги, Нашему Семейству вами оказанные. Всемилостивейше жалуем вас

кавалером Императорского и Царского ордена Нашего Белого Орла".

XXVIII

После поэзии ничем с такою любовью и с таким увлечением не занимался

Жуковский за границею, как воспитанием детей своих. Всю цену и важность

этого предмета он полагал в надлежащем развитии души и ее способностей. Если

бы Господу угодно было продлить жизнь его, он посвятил бы все остальные годы

свои педагогике в высшем ее значении. Письма его наполнены рассказами о тех

средствах, какие он придумывал для начального обучения дочери, так как сын

его, будучи моложе сестры, не мог еще принимать участия в уроках. Ничто ближе

и вернее не покажет нам этого во всех отношениях несравненного человека, как

собственные его рассказы, и потому весь период жизни его вне отечества только и

может быть удовлетворительно представлен в выписках из сообщенных им самим

сведений. 15 февраля (стар, ст.) 1850 года он говорит: "Я теперь имею на руках

большую работу. Если бы вы невидимою тенью посетили меня в моем кабинете --

за чем бы вы меня застали? За азбукою и четырьмя правилами арифметики; за

приведением в порядок букв, складов, за составлением живописной азбуки, за

облегчением первых уроков счета, за составлением полного систематического

курса домашнего учения, который систематически должен обнять все те

предметы, которые дети могут и должны изучить дома, от самих родителей. С

Нового года я начал учить дочь. Занятие сухое: русские буквы и склады, писать

по-русски, считать. Но по той методе, которую я себе составил, мое милое дитя

учится не только прилежно, но и весело. К этим двум предметам присоединены

библейские повести: мать их рассказывает, а я потом их повторяю. Мы

употребляем простой язык Святого писания, доступный младенцу так же, как и

мудрецу; рассказываем одни факты без всякого нравственного применения -- это