действовал так, что подрывал самые основания церкви. И вот теперь в Германии

смотрите, что делается в протестантстве. Что такое церковь? Это круг, в котором

можешь обращаться сколько хочешь с твоим разумом; но не выходи за пределы

этого круга. А вне церкви что? Безграничная пустота, простор для блуждающих".

Эти мысли были любимою темою его частых собеседований со мною.

Христианство было для него всегдашним предметом глубоких изучений.

В заключение я не могу не вспомнить и с своей стороны о каком-то

предчувствии близкой потери для России ее заслуженного поэта. Это было в

феврале нынешнего года. Василий Андреевич прислал мне маленькое собрание

своих стихотворений, всего на восьми печатных осьмушках, посвященных им

своим детям: Павлу Васильевичу и Александре Васильевне Жуковским. В этой

брошюрке было всего шесть стихотворений, из которых первые два: "Птичка" и

"Котик усатый", сложены им для первого учения детей своих русскому

произношению. Но надобно было, чтобы, получивши эту книжку, я развернул ее

на пятом стихотворении "Царскосельский лебедь". Это была уже не детская

басня, но какое-то таинственное описание прежде знакомого лебедя, который

жил, был молод, состарился в одиночестве, пропел свою лебединую песнь.

А когда допел он, на небо взглянувши

И крылами сильно дряхлыми взмахнувши,

К небу, как во время оное бывало,

Он с земли рванулся... и его не стало

В высоте... И навзничь с высоты упал он;

И прекрасен мертвый на хребте лежал он,

Широко раскинув крылья, как летящий,

В небеса вперяя взор уж негорящий14.

Прочитав это стихотворение и перевернув страницу, на которой

последний (VI) номер составлял "Боже, царя храни!", я невольно подумал:

неужели это в самом деле предчувствие скорой кончины его самого, так

поэтически изображенной в этих последних строках?15 Как бы то ни было, но

после, когда я стоял над бездыханным телом Жуковского, мне невольно

вторились его три последние стиха:

И прекрасен мертвый на хребте лежал он,

Широко раскинув крылья, как летящий,

В небеса вперяя взор уж негорящий...

Комментарии

Иоанн Иоаннович Базаров (1819--1895) -- протоиерей, духовник особ

царствующего дома, автор богословских трудов, мемуарист. О широкой

образованности Базарова свидетельствует его участие во втором карлсруйском

издании поэмы М. Ю. Лермонтова "Демон" (1857). (См.: Лермонтов М. Ю. Полн.

собр. соч. / Ред. текста и коммент. Б. М. Эйхенбаума. М.; Л.: Academia, 1935. Т. 3.

С. 631).

Базаров -- один из близких Жуковскому людей в заграничный период его

жизни. Он его духовник, подготовил к принятию православия жену поэта.

Сохранились письма поэта к Базарову (РА. 1869. Стб. 87--99).

"Воспоминания о В. А. Жуковском" и письмо "Последние дни жизни

Жуковского" -- непосредственный отклик Базарова на смерть поэта.

"Воспоминания протоиерея" И. И. Базаров писал в конце 1880 -- начале 1890-х

годов по желанию королевы Вюртембергской Ольги Николаевны.

ВОСПОМИНАНИЯ О В. А. ЖУКОВСКОМ

(Стр. 445)

Известия Отделения русского языка и литературы. 1853. Т. 2, No 8--9. С.

139--144.

1 Ошибка памяти Базарова: Жуковский переселился из Дюссельдорфа во

Франкфурт-на-Майне не в 1843, а в начале 1844 г.

2 Упоминаемая И. И. Базаровым книга Э.-Р. Штира находится в

библиотеке Жуковского с многочисленными пометами поэта и записями Базарова

(Описание, No 2191).

3 ...безверие...
– - очень часто употребляемая Жуковским метафора

политической жизни Европы 1840-х годов (см., например, статью "О

происшествиях 1848 года" -- Изд. Архангельского, т. 10, с. 119).

4 ...человек, служивший при нем до последней минуты -- камердинер

Жуковского Василий Кальянов.

5 ...радостное событие...
– - решение Е. А. Жуковской принять

православную веру.

6 Речь идет о смерти жены И. И. Базарова, последовавшей в 1850 г.