Четверг обещал быть бурным, вечером планировалась творческая попойка в кругу представителей театрально-киношного мира. Эту компашку я искренне обожала за полную самодостаточность, неуемную энергию и отсутствие в ней скучных мудаков. Все мы когда-то перезнакомились благодаря Елене Михайловне Малаховой, женщине со встроенным чувством вкуса, чумовым низким голосом и копной роскошных волос. Образ Михалны, как любовно называет ее человечество с десяти лет, заслуживает отдельных букв. Малахова обладала невероятным даром: она, как магнит, притягивала интересных людей, образуя вокруг себя бурлящий водоворот из творчества. Самым необъяснимым образом Михална умела найти, разглядеть и перезнакомить друг с другом художников, актеров, литераторов, которые, однажды встретившись, становились друзьями на многие годы. Малахова всегда была тактична и терпелива, умела, как никто, сидя в кресле, закинув одну на другую длинные ножищи, слушать матерные стишки, сочиненные группой живописцев на тему слова «жаба», или участвовать в словесной диарее на тему: «Гоген – художник крутой, а отец – фиговый». Именно оттуда, из тех вечеринок, ко мне в голову навсегда пробрались дурацкие строчки о первом опыте с наркотиками у болотных жителей:

А еще у Михалны был невероятно уютный дом с окнами во всю стену, где я и планировала провести предстоящий вечер.

Все собрались где-то к девяти. Опаздывал только Серега – «оборотень в галстуке», прозванный так за то, что с 10 до 19 был финансовым директором довольно крупной корпорации, а сразу после 19 – кузнецом, делающим очень необычные штуки с окалиной. К полуночи, основательно залив глазенки, я, по традиции, напала на Лерку с целью прослушивания стихов Северянина, Лерка, великолепно прочтя, напала на меня с Маяковским. Юрик ввел в ступор и сорвал оваций, по-актерски талантливо и живописно рассказав о детском впечатлении встречи со священником, периодически перебивая самого себя и шипя в сторону своей огненно-рыжей Галы: «Сука рыжая, прекрати водяру хлестать!» Михална угощала всех вкуснейшим капустным пирогом и наслаждалась собранием. Сбор был и вправду хороший, лекарственный.

Как всегда, воодушевленная чудесной вечеринкой, я дала себе слово порисовать на выходных и, как и много раз до этого, – слово не сдержала. Погода была чудесной, и мы с Мариком валялись в гамаках у него на даче, в ленивой разговорной перепалке, мерялись чувствами ответственности, нажитыми за прожитое. Вечером пошли смотреть «Бруно» и ржали как кони, приводя в недоумение сидящих в зале. У меня было чудесное настроение и ощущение, что все будет хорошо, как бы дебильно это ни звучало.

Валяясь в диване, я размышляла над своей не слишком долгой, но бурной жизнью. Много вспоминала того, что, как мне казалось, не должно было позволить сейчас «расклеиваться». Пыталась свести к одному знаменателю факты очевидной московской кольцевой моей судьбы. Однажды в жизни мне уже нужно было в Москву. Почему опять? Почему мне снова предстоит, пройдя какой-то путь, начать стремиться в столицу? Может, я как-то некрасиво в нее приехала? Надо было пешком по Е105, аки граф Толстой, а я, молодое на ту пору туловище, села в такси на пассажирское рядом с водителем, чтоб курить можно было комфортно.

Я из Богородицка, но всегда старалась об этом забыть и в принципе мне это практически удалось. Этого города нет нигде – ни в моем паспорте (я больше 15 лет живу с московской пропиской), ни в моих воспоминаниях (я нажила себе новые).

Приехав в Москву сразу после школы, я больше никогда не возвращалась в маленький скучный городишко, поскольку делать там мне было совсем нечего. Родители через пару лет вполне удачно перебрались в Подмосковье, друзья, как и я, – в Москву. Воспоминания стерлись. Осталось только то, что должно было остаться – внутренний вой имени памяти С. О’Хары – «Никогда больше (не буду голодать) туда не вернусь!»

Не хочу больше добавлять в единственный универмаговский перламутровый белый лак чернила, чтобы получить любой другой цвет, кроме белого. Не хочу протыкать нагретым на конфорке шипом от массажной щетки мамины пуговицы – с целью получения модных сережек системы «гвоздики». Ни за что больше не хочу оказаться на школьной линейке первого сентября в такой же куртке, как у Сашки Стрельникова, потому что все в одном «Детском мире» одеваются. Не хочу ходить в единственную в городе малюсенькую галерею и смотреть на недоживописцев и спившихся фотографов. Поймите правильно! Я все это знаю. Но я так больше никогда не хочу. Я родилась там, но пригодилась здесь. Начало было обычным. Родилась и произнесла победное «агу». Все у всех начинается с «агу». Сообщаете, что вы-таки случились. С годами словарный запас приходится расширять, если, конечно, вам не пришло в голову, что ваш способ дифференцирования – эпатажная струйка слюнок, жалобное мычание и косенький взгляд из-под шапочки типа «петушок» с надписью «Abibas» на уровне лобных долей. Метод рабочий, но не конкурентоспособный. Жизнь ваша угрожает стать борьбой за место в «переходах подземных станций» с периодическим отсечением конечностей для увеличения объемов продаж.

Если амбиции родились одновременно с «агу», а это мой случай, то все сложнее. Родилась, как-то выросла, чему-то выучилась, начала пытаться реализоваться. Сидя в середине скамейки, научилась расталкивать соседние задницы. Узнала о необходимости делать все с улыбкой, научилась связно излагать, наблюдать и анализировать. Но! В какой– то момент мне случилось обнаружить в зеркале отсутствие во лбу звезды! То есть в детской музыкальной школе был поставлен диагноз «пригодна только для домашних концертов», попытки стихосложения закончились дружеским похлопыванием отца по плечу со словами «ну, ничего, ничего, это у всех было». В общем, в моем тогдашнем понимании у меня не было ни одного классического таланта и звиздец! А тут – следующий апперкот судьбы – я поняла, что все достойное уже совершили какие-то другие хорошие мальчики и девочки. Мальчик Юра Гагарин уже слетал за меня в космос, юноша со странным именем Тутанхамон уже соорудил себе самый монументальный из кошельков, девочка Норма Джин уже соблазнила президента Америки. Короче, на этом детском утреннике мне выпало быть вечным «зайчиком» в дурацких белых гольфах, с ушами осла и комком ваты на жопе. Мир уже при встрече сделал мой жизненный старт низким, обозначил светлое будущее, но способов получения неуставных с ним отношений не дал, гад! Придется, ох придется выпендриваться, выделяться буквально на пустом месте! И я начала аккумулировать ресурсы! Мне пришлось очень рано усвоить, что нужно много работать, дабы моя амбициозность не валялась в травматологии. Богородицк я использовала по полной. К 17 годам мне удалось закончить среднюю школу, художественную и получить разряд КМС по гимнастике вместе с шишкой на голове от «обязательной» с булавами. На этом с Богородицком было завязано.