– Ты будешь расспрашивать простолюдинов?
– поинтересовался Тузуко.

– Если для исполнения воли Сына Неба надо будет разговаривать с жабами и пауками, я буду беседовать и с ними, - надменно ответил Чубсо.

Старший соратник крякнул, но ничего не сказал.

Вернулся Кирибуцо. На круглом лице светилась довольная улыбка, а козлиная бородка мелко подрагивала от сдерживаемого смеха.

– Жива старая. У правнука за детишками приглядывает.

– Сколько же ей лет?
– удивленно вскинул брови старший соратник.

– Да к восьмидесяти, наверное, уже подбирается, - засмеялся старик.

Чубсо бросил взгляд за окно. Дождь прекратился, и из-за лохматых облаков выглянуло холодное осеннее солнце.

– Где она живет?

– В деревне, - ответил Кирибуцо.
– Пол ли от замка.

– Едем!
– дознаватель встал и поднял с лавки подбитый мехом плащ.

Соратники барона с большой неохотой последовали за ним.

Во дворе замка у разложенного под навесом костра грелись трое соратников сегуна. Эти воины сопровождали старшего дознавателя.

– Может быть, лучше воспользоваться коляской?
– предложил Тузуко.

– Все равно, - махнул рукой Чубсо.
– Лишь бы скорее.

Воины барона вновь тревожно переглянулись.

В сопровождении четверки всадников коляска, запряженная парой лошадей, стремительно выкатилась из ворот Токого-маро.

Пол ли пролетели мигом. Распугивая кур и собак, кавалькада ворвалась на деревенскую улицу. Встречные крестьяне торопливо стаскивали соломенные шляпы, низко кланялись, не смея увернуться от комьев грязи, вылетавших из-под колес и копыт. Сидевший рядом с кучером Кирибуцо что-то спросил у испуганной женщины. Не переставая кланяться, та вытянула руку, очевидно объясняя, как проехать к интересующему господ дому.

У новеньких ворот коляска остановилась.

– Господа, - обратился Чубсо к спутникам.
– К старухе пойду я и Кирибуцо-сей.

– Почему?
– набычился Тузуко.

– Слишком много чести для простолюдинки, если ее навестят сразу столько благородных воинов.

Старший соратник кисло улыбнулся.

Из ворот выскочил кряжистый, плотный крестьянин и бухнулся в грязь. Дознаватель неторопливо покинул коляску, поправил меч, дождался, пока рядом не окажется старый воин, и благожелательным тоном спросил:

– Твою прабабку зовут Карага?

– Да, мой господин, - крестьянин поднял испуганное лицо, по которому струилась грязь вперемешку с потом.

– Говорят, она очень старая женщина?

– Да, мой господин, - приободрился крестьянин.

– Она сейчас здесь?

– Да, мой господин.

– Я хочу с ней поговорить, - сказал Чубсо.

Мужик встал и, позабыв отряхнуть налипшую грязь, кланяясь, стал приглашать знатных гостей во двор. За воротами оказалось неожиданно чисто. Бродили куры, выискивая в утоптанной земле зернышки и червячков.

– Мы подождем здесь, - проговорил чиновник.

Словно в ответ на его слова из дверей дома выскочили два мальчика в рваных халатах и поставили широкую, чистую скамейку и старый резной табурет. Чубсо уселся на него, старому соратнику пришлось довольствоваться скамьей.

Низенькая, сухонькая старушка с изрезанным морщинами лицом постоянно кланялась и улыбалась сухими пергаментными губами. Блеклые стариковские глаза смотрели умно и настороженно.

– Вот, мой господин, - кланяясь, проговорил крестьянин.
– Моя прабабушка Карага.

– Скажи, добрая женщина, - все так же вежливо проговорил Чубсо.
– Ты служила в замке господина Токого?

– Почти пятьдесят лет мой господин, - ответила старушка. Подскочивший мальчишка протянул ей толстый посох, на который она с облегчением оперлась.
– В начале служанкой господ, потом в доме соратников, потом на кухне.

– Знала ты господина Акихо Сайо?

Старушка с минуту молчала, шевеля губами, потом кивнула.

– Да, мой господин. Я тогда уже служила в доме соратников.