Повинуясь внутреннему импульсу, он отошел от стены и, поклонившись, представился.

– Меня зовут Алекс. Я слуга мудреца Тусета, второго пророка храма Сета в Абидосе.

Пара остановились, удивленно глядя на него.

– Того самого, кто привез изза моря священную книгу? – поинтересовалась женщина.

– Да.

– Я Мирапут, помощник младшего писца надзирателя, а это моя жена Ияшем, – сказал мужчина. – Мы торопимся на праздник в храм Мина.

– Я иду туда, – как можно дружелюбнее улыбнулся Александр. – Но не знаю дороги.

– Если хочешь, мы тебя проводим? – предложил Мирапут.

– Я буду очень рад.

Они пошли втроем.

– А ты был с мудрейшим Тусетом, когда он отыскал Бронзовую книгу? – через несколько шагов спросил помощник младшего писца.

– Да, – ответил Александр.

– Расскажи? – предложил Мирапут.

– Не могу, – постарался увильнуть Алекс, опасаясь, что его версия событий может сильно отличаться от официально принятой.

– Почему? – вступила в разговор Ияшем.

– Там, откуда я родом, хорошие слуги не говорят о своих господах.

– Откуда же ты и почему так хорошо знаешь наш язык? – спросила женщина.

– Из королевства Тонго, что в Ольвии – ответил юноша. – А разговаривать по келлуански меня научил мудрец Тусет.

– Это далеко?

– Очень.

Пока Александр подробно рассказывал о своей несуществующей родине, людей вокруг становилось все больше. Многие шли рядом, прислушиваясь к его словам. То и дело раздавались приглушенные возгласы:

– Чужеземец… Из далекой страны… Слуга мудреца Тусета…

Минут через двадцать они подошли к двум каменным башням, в обе стороны от которых тянулась высокая кирпичная ограда, изза которой доносился глухой шум множества голосов. По сторонам ворот, расположенных между этими башнями, стояли восемь высоких флагштоков с блестящими наконечниками и длинными, чернокрасными флагами. "Похоже, все местные храмы устроены одинаково", – подумал Алекс, вступая на обширный, заполненный людьми двор. В центре располагался длинный прямоугольный водоем с каменными берегами. А в дальнем конце мрачно возвышалось большое здание из темносерого камня, чтото напоминавшее ему своими угловатыми очертаниями, плоской крышей и высокими контрфорсами, в промежутках между которыми из стены выступали статуи человека с бычьей головой.

"По девять Минотавров с каждой стороны, – прикинул Александр. – Это что Лабиринт?"

– Чтобы войти в храм, надо совершить омовение, – сказал Мирапут.

"Вот блин! – юноша даже рот открыл от удивления. – Это же вылитый Чернобыльский "саркофаг"! Совсем как в игре S.T.A.L.K.E.R.".

– Чего застыл? – ктото невежливо ткнул его в спину.

– Простите, – извинился юноша, уступая дорогу пожилой паре, торопливо семенящей к водоему. Глядя на то, сколько людей плещется в воде, Алексу расхотелось там мыться.

– Ты пойдешь в храм? – спросил помощник младшего писца.

– Попозже, – отмахнулся Александр. – Хочу посмотреть на него снаружи.

– Как хочешь.

Алекс бродил по заполненному народом двору, сопровождаемый небольшой группой ребятишек. Если взрослые келлуане ограничивались любопытными взглядами и тихими комментариями за спиной, то дети, не стесняясь, громко обсуждали цвет его кожи, одежду и оружие. Надеясь, что это им рано или поздно надоест, Александр осмотрел храм, любуясь мрачной строгостью форм, напоминавшей готику, и искусной работой скульпторов, смешавших звериные и человеческие черты в своих Минотаврах, сделав их поразительно одинаковыми, как близнецы.

Александр заметил, что многие из богомольцев, входя в храм с корзинами, кувшинами или живыми гусями, возвращались обратно без своей поклажи. Решив оторваться от трех самых настырных мальчишек, все еще шагавших вслед за ним, юноша пошел вдоль ограды, коегде покрытой сетками трещин и свежими заплатами из глины. Как Алекс и рассчитывал, детям не захотелось уходить далеко от веселой ярмарки, и они отстали. А парень оказался на заднем дворе храма, где царила приподнятая суета. Слуги выносили из храма горы лепешек, корзины фиников и инжира, живых гусей и уток, с перевязанными лапками и клювами. "Жрецам тоже пить, есть надо, – философски подумал Александр. – Все, как везде".

Прямо на земле сидел писец, разложив на коленях лист папируса, и громко командовал, куда отнести то или иное подношение. После чего оно исчезало в одном из низких приземистых строений.

Понимая, что его присутствие здесь не желательно, юноша вернулся во двор, где было гораздо веселее.

Тут ходили торговцы с плетеными корзинками, предлагая все: от пирожков и воды, до одежды и амулетов. Стоявший у повозки толстяк предлагал огурцы и тыквы. Деньгами, в обычном понимании, здесь не пользовались. Люди менялись друг с другом продуктами своего труда, иногда используя в качестве оплаты кусочки меди или серебра. Здесь же неподалеку выступали акробатки. Четыре женщины в узких набедренных повязках под заунывную мелодию флейты делали мостики, крутили сальто, ходили на руках. А маленький мальчик с корзинкой ходил вокруг, собирая плату со зрителей.