Нехорошее предчувствие сжало сердце женщины. Она хотела броситься вперед, но остановилась, кстати, вспомнив о предупреждении Анукрис. Да и у Мерисид, полжизни прожившей в храме среди интриг, зависти и борьбы за влияние, давно выработалось свое чувство опасности. Сейчас она просто физически ощущала приближение беды.

Танцовщица расправила платье, быстро надела сандалии, торопливо, но без спешки направилась к толпе.

– Все убиты… Чужаки… Мождеи… Служанка…

Она осторожно тронула за рукав какуюто немолодую женщину в юбке.

– Что случилось?

Та оглянулась, и танцовщица узнала служанку из дома напротив.

– Ой, Мерисид! – вскричала та, всплеснув руками. – Не иначе боги оставили нас!

– Убийство! – крикнул стоявший рядом мужчина в грязной набедренной повязке. – Чужаки убили всех слуг мудреца Тусета.

– Что! – вскричала пораженная танцовщица. – Как всех? А Нефернут?

– И её тоже! – гневно рыкнул мужчина.

Не слушая больше никого, она прорвалась вперед. Трое мождеев удерживали толпу, грозя самым любопытным бичами из кожи бегемота.

– Я подруга хозяйки! – крикнула им Мерисид. – Я знаю господина Моотфу. Пустите меня!

Сквозь раскрытые ворота она видела лежавшие на песке тела старого Минту и его жены Мермуут в нелепом бусте.

Изза угла вышел высокий смуглый мужчина в ослепительно белой юбке с полосатым передником и с широким ожерельем из серебряных пластин. Глубокая печаль застыла на его мужественном лице, а сильные руки сжимали рукоятку короткого меча.

– Пропустите её! – приказал старший мождей.

Мерисид бросилась к нему.

– Где Нефернут? – спросила она, и забыв о почтении, схватила мужчину за пояс.

Тот глубоко и прерывисто вздохнул, разжимая её пальцы.

– Пойдем.

Её подруга лежала у двери. Ктото заботливо прикрыл тело голубым покрывалом.

– Вот наша сестрица, – Моотфу отвернулся, мужественно борясь с подступающим рыданием.

Не помня себя, Мерисид опустилась на колени и осторожно отогнула края покрывала. Огромные мертвые глаза красавицы с ужасом смотрели в никуда. На груди тускло блестела запекшаяся кровь.

– Её ударили трижды, – проговорил мужчина. – Два раза в спину и один в грудь. Мы нашли её в саду. Я приказал перенести сюда. Сейчас ждем главного инспектора и господина Небраа.

– Кто это сделал? – тихо спросила Мерисид, закрывая лицо покойной.

– Чужаки, слуги Тусета! – прорычал Моотфу, бешено вращая глазами. – Они убили всех!

– Как!? – удивленно вскричала женщина. – Откуда ты знаешь?

– Ренекау рассказала, перед тем как умерла, – ответил старший мождей. Он всхлипнул, вытер глаза кулаком, отвернувшись, чтобы Мерисид не видела его слез, и прерывистым голосом заговорил:

– Соседские слуги услышали дикие крики, пришли к воротам, но побоялись заходить. А тут как раз мимо шли мои мождеи. Они то и нашли несчастных. Ренекау была еще жива. Служанка рассказала, что Алекс словно спятил, схватил меч и стал всех убивать.

Моотфу на секунду замолчал.

– Когда прибежал гонец, я не стал медлить и примчался, как ветер… Ты знаешь, что для меня значит Нефернут. Но её прекрасное тело уже ждало бальзамировщиков… Ренекау успела рассказать мне, что случилось, и умерла до прихода лекаря.

Он сурово свел брови.

– Но я найду этого демона в человеческом обличье и убью его! Клянусь, я отыщу его даже на дне Лаума и заставлю страдать так же, как моя ненаглядная Нефернут.

Мерисид опустила глаза. Как и все танцовщицы, кому приходилось обслуживать богатых мужчин, она умела не только прекрасно обманывать, но и хорошо чувствовать ложь. Сейчас женщина просто знала, что Моотфу разыгрывает перед ней представление. И от этого становилось еще страшнее.

– Где Ренекау? – спросила она, поднимаясь.

– В доме, – ответил мужчина. – Я не стал её переносить. Сейчас прибудет господин Небраа и отдаст необходимые распоряжения.

Танцовщица заметила сорванную циновку у домика привратника и перевернутый сундук.

– А где второй слугачужеземец? – поинтересовалась она.

Старший мождей пожал плечами.

– Ренекау ничего не говорила о нем.

– Это все чужаки! Надо найти их и убить! – донеслось из толпы.

В Абидосе редко совершались убийства. А о таких жестоких и кровавых люди не слышали со времен гражданской войны. Не удивительно, что горожане оказались страшно разгневаны происходящим и требовали немедленного наказания виновных.