Морщась от боли, она обвязала вокруг бедер полосу материи внахлест и едва успела завязать пояс, как мождей резко толкнул её в плечо.

– Пошли! Паучиха!

– Сам ты, глист, – огрызнулась Анукрис и тут же заработала еще один удар.

– С женщиной ты храбрец! – сквозь слезы боли и унижения зло крикнула она, с трудом поднимаясь на ноги. – А с мужчиной справишься?

Широкая, как лопата, ладонь мождея обхватила её шею позади головы.

– Твоего чужака я сам прирезал! Будешь рот разевать, я и тебе башку сверну, сучка!

Молодая женщина оскалила мелкие острые зубы, один глаз у неё стремительно заплывал опухолью, во втором горела звериная ярость.

– Ты еще не встречался с моим чужаком, мужелюб!

Рассвирепевший стражник вновь швырнул её в пыль и занес ногу для удара.

– Эй! – рявкнул Карахафр, о чемто беседовавший с Сетиером. – Уйми своего человека, Моотфу, а то нам некого будет судить!

– Аататам! – крикнул старший мождей. – Хватит развлекаться! Веди девчонку в тюрьму и возвращайся быстрее. Здесь еще много дел.

– Да, господин, – глухо отозвался стражник.

– Смотри, узнаю, что дорогой будешь блуд чесать, выпорю! – предупредил начальник на прощание и набросился на усмехавшихся подчиненных. – А вы чего ржете? Ищите Небраа! Куда мог деться этот овечий курдюк?

Привлеченные шумом, из ворот повылазили соседи. Избитая, шатавшаяся при каждом шаге, Анукрис шла по молчащему живому коридору под пристальными и недоуменными взглядами десятков глаз. Странно, но никто не ругался, не выкрикивал проклятий, не тянул жадные руки, чтобы расправиться с пособницей колдуна. И от этой тишины молодой женщине становилось жутко. Наверное, для того, чтобы еще больше опозорить и напугать, стражник повел Анукрис мимо храма Сета, так что прибывшие на рынок горожане и жители окрестных деревень смогли полюбоваться на её унижение.

Ноги подкашивались, болел живот, рот наполнился липкой смесью крови и слюны, один глаз ослеп, а перед вторым все плыло. Молодая женщина шла ни на кого не глядя, стараясь не рухнуть в растоптанную пыль улицы.

Мождей, то и дело рыча, толкал её в спину. От одного такого тычка Анукрис врезалась в толпу горожан. Какаято старушка подхватила её под руки, не давая упасть.

– До чего довел девочку, черномазый! – крикнула она дребезжащим дискантом. – Вот поглядишь, накажет тебя мать Исид!

Ктото поднес к разбитым губам кувшин с пивом.

– Пей, свежее, – предложил чейто грубый мужской голос.

– А ну, отпустите её! – зарычал Аататам. – Она чужачка и жена колдуна.

– Так, что ей теперь и попить нельзя? – смело возразил широкоплечий крестьянин.

– Она дочь Сокарии, служанки писца Каралума! – крикнула какаято женщина изза его спины.

– Пусть пьет! Оставь её! – послышались из толпы негодующие возгласы.

Не ожидавшая такой реакции соотечественников, Анукрис разрыдалась. Люди гневно зашумели.

– Помощник писца главного инспектора Карахафр приказал отвести её в тюрьму, – сбавил тон стражник.

– Так веди, а не пихай! – огрызнулась старушка. – Она, болезная, и так чуть идет.

– Пойдем, – мождей взял молодую женщину за локоть.

Сил ругаться уже не осталось, и Анукрис молча поплелась по улице, чувствуя на себе уже откровенно сочувственные взгляды и роняя в пыль капли крови и слез.

А слух о том, что схватили жену Небраа, брата колдуна Тусета, бывшего второго пророка, ожидавшего воли живого бога, бежал впереди неё, заставляя все новых и новых людей покидать жилища и выстраиваться почти непрерывной цепочкой по пути их следования. Аататам уже не толкал молодую женщину, а вел, крепко держа за руку и не давая упасть.

В тюрьме их встретил новый сторож, поставленный сюда вместо убитого Небубиса, молодой парнишка со смуглым, прыщавым лицом.

– Принимай! – хохотнул Аататам, вталкивая Анукрис в комнатку.

– Только девчонки мне здесь и не хватало?! – ломким голосом возопил тюремщик. – Кто приказал?

– Господин Моотфу и помощник старшего писца Карахафр.

– За что её?

– Это чужачка, служанка колдуна Тусета! – ответил мождей, и чтобы окончательно огорошить собеседника, добавил. – И жена колдуна Небраа!

– Писец храма Сета тоже колдун? – сторож едва не подпрыгнул на месте. – Вот так храм! Но девчонку то за что схватили?