– Мы выследили чужака, убийцу Нефернут, прямо возле их дома, – Аататам пихнул девушку к стене, а сам важно уселся на заваленную сухим камышом лежанку. – Господин Моотфу приказал обыскать все. Вдруг и второй тоже там прячется.

– Нашли?

– Чужака – нет, – покачал головой мождей. – Зато в кладовке отыскали кувшин с человеческой кровью.

– О Амош, Горн, Сет, мать Исид и все боги Великий реки! – всплеснул руками парнишка. – А сам Небраа?

– Ищем, – туманно ответил стражник и зло взглянул на согнувшуюся от боли Анукрис. – Посади её в клетку, где народа побольше. Пусть позабавятся.

– Нет, – решительно возразил тюремщик. – Они до смерти заездят, а мне отвечать!

– Тогда я сам! – Аататам принялся развязывать пояс. – Сейчас, драная кошка, ты узнаешь настоящего мужчину!

– Ты слышал, что посох второго пророка храма Сета объявился? – спросил сторож, с интересом наблюдая за приготовлениями старшего товарища.

– Какой такой посох? – тот удивленно вскинул брови.

– Как же! – парнишка страшно обрадовался, что смог привлечь его внимание. – Помнишь, слухи ходили, что ктото украл посох из храма Сета?

– Чтото говорили, – пожал широкими плечами мождей, сразу утративший интерес к пленнице.

– Его нашли вчера вечером во дворе храма Анук! Жрица говорила, что посох воткнули в землю напротив священного водоема, под сенью старой сикоморы.

– Как он там оказался, Гебту? – Аататам стал завязывать пояс.

– Никто не знает, – пожал плечами тюремщик. – Туда сейчас мало кто ходит. Всего одна жрица осталась, да и та от старости больше похожа на мумию, чем на живого человека.

Молодой человек хихикнул.

– Тебе кто сказал про посох? – спросил мождей, явно собираясь уходить.

– Тут один должник уже три дня суда дожидается. Жена принесла ему еду, ну, и рассказала.

Направляясь к двери, стражник пнул ногой Анукрис.

– Эту гадину посади поглубже, к её хозяину.

Он вышел, громко хлопнув тяжелой дверью.

– Вставай! – тюремщик взял её за локоть, помог подняться и подвел к толстой решетке с позеленевшим от времени бронзовым замком, который легко открывался висевшим на поясе ключом.

За ней оказалось большое помещение, прорезанное потоками солнечных лучей, в которых творили свой бесконечный танец легкие пылинки. Привлеченные разговором узники столпились у решеток.

– Это женщина! – крикнул ктото из узников. – Зачем она здесь?

– Совсем девчонка!

– Эй, красавица, кто тебя так избил?

– Что она сделала?

Молодой Гебту надулся от важности:

– Она служанка колдуна Тусета!

– К хозяину в гости ведешь? Что же ты не приоделась, не накрасилась, без парика?

– Молчи, дурак, её вон как изукрасили.

– И муж её, писец храма Сета, Небраа тоже колдун оказался! – продолжал просвещать заключенных тюремщик.

– Вот так семейка!

– А мы в тот храм молиться ходим, дураки!

– Куда ты ее? Заводи к нам, обижать не будем.

– Да у тебя уже нечем, старый павиан.

– А ты зайди и проверь? Вдруг понравится.

– Огогого! Хахаха!

Под вздохи одних узников и дружный хохот других, сторож довел Анукрис до уходившей вниз лестницы, где она едва не упала на выщербленных ступенях. С каждым шагом темнота подземелья сгущалась. Молодая женщина протерла единственный зрячий глаз и увидела низкий потолок из толстенных балок, перекрытых каменными плитами, и несколько низких дверей с квадратными решетками. Дневной свет проникал сквозь крошечную щель в стене.

– Ты на самом деле хочешь посадить меня к Тусету? – спросила она, опираясь о кирпичную стену.

Гебту взглянул на уходившую вниз темную лестницу.

– Нет. Колдун сошел с ума. Вдруг еще убьет тебя? Посиди лучше здесь.

Он отодвинут массивный деревянный засов и подтолкнул узницу вперед: крошечная камера с кирпичной лежанкой и кучей трухи вместо сухого камыша, под потолком сереет крошечная щель для свежего воздуха.

С противным скрипом дверь захлопнулась, отделяя девушку от всего остального мира. Она уселась на лежанку и подогнула ноги, озябшие на холодном каменном полу. "Как они узнали про Треплоса? – думала молодая женщина, поскуливая от боли. – Откуда взялась эта кровь? Что вообще происходит? Где же Алекс?"