Шрифт:
– Что это значит?
– не понял Фишер.
Рубинчик всегда соображал быстрее (именно поэтому он и дослужился до ефрейтора). Схватив свой "Пипер-Наган", он принялся выпускать пулю за пулей в сторону чужих солдат. Вопли раненых и викторианские ругательства подсказали ему, что он на правильном пути.
* * * * *
– Вы слышали это, поручик?
– привстал капитан Шметилло.
– Вот, опять!
– Стреляют, - констатировал Гримальский.
– Точно, стреляют!
– Северо-восточная башня, - определил Шметилло.
– Что бы это ни было, мы обязаны поднять тревогу!
И он опустил рубильник, запускавший сирену. В ответ послышалась только тишина, немедленно нарушенная еще одной серией выстрелов.
– Саботаж!
– понял капитан.
– И прожектор они же угробили!
– Кто "они", господин капитан?!
– Да какая разница?! Надо поднимать гарнизон!
– воскликнул Шметилло и бросился к выходу. Винтовая лестница, ведущая вниз, было ярко освещена, поэтому капитан сразу увидел незнакомых людей у ее подножия.
– Эй, вы кто такие?!
Один из ночных гостей развернул в его сторону ручной пулемет. Шметилло едва успел отпрянуть назад и захлопнуть бронированную дверь. Пули застучали по стальной обшивке.
– Прямое попадание, - заметил капитан.
– Во всех смыслах.
* * * * *
Отличная позиция, удовлетворенно кивнул эрст-лейтенант Крамер. Лучше не придумать. Узкая тропинка между двух холмов - смертельная ловушка. Русские тоже понимали это, поэтому поставили здесь часового. Теперь он валялся в кустах с отрезанной головой. Ох уж эти самураи... Триста лет просвещенного белголландского правления не помогли им забыть кровожадные обычаи! Но солдаты они превосходные, это у них не отнимешь.
– Поставьте пулемет здесь, - велел Крамер.
– А второй - под этим деревом.
– Будет исполнено, герр лейтенант.
Ждать пришлось недолго. Всего через несколько минут они услышали топот шагов.
– Vuur, - спокойно приказал офицер.
Пулеметы дружно затрещали дуэтом. Вторые номера ловко меняли кассеты. Через минуту с небольшим все было кончено.
– Проверьте, уцелел ли кто-нибудь и окажите им помощь, - лицемерно вздохнул Крамер.
– Нам не помешают пленные.
* * * * *
– Го-о-о-осподу помо-о-о-олимся!
– старательно выводил митрополит, делая упор на букву "о". Сегодня он лично руководил службой. Прихожане дружно вторили ему. Вечер удался - и праздник тоже.
– Помо-о-о-олимся!
– Иже еси на небеси-и-и-и!
Белголландские солдаты, появившиеся на пороге, застыли в недоумении. Один из них машинально перекрестился. Полковник Давид Антуан посмотрел на подчиненного с нескрываемым презрением.
– Дурак, это же ортодоксы.
– Виноват, герр полковник, - пробормотал солдат.
– Похоже, здесь проблем не будет, - Антуан окинул взглядом помещение.
– Такая толпа и все без оружия. Можно сказать, сами себя в тюрьму загнали. Герр Тиммерманс, выставить здесь охрану. Обойдите вокруг церкви и перекройте все возможные выходы. Остаетесь здесь за старшего. Мы поищем другое место для штаба.
– Будет исполнено, герр полковник.
* * * * *
В дверь кто-то постучал. Уже не пули, понял капитан Шметилло, похоже на удары приклада.
– Есть здесь кто-нибудь?
– спросил человек по ту сторону двери. Почти без акцента.
Страшно вспомнить, сколько белголландских студентов прошли через московские и петербургские академии только за последние десять дет! Совершенно ослепленные гордыней российские генералы и адмиралы ничего не хотели понимать. Как же, варвары приехали учиться уму-разуму у ИМПЕРИИ!
Гордыня - смертный грех. И вот пришел день расплаты.
– Кто спрашивает?
– поинтересовался Шметилло.
– Люггер-капитан Верхувен, морская пехота ВИК. С кем имею честь?
– Капитан Шметилло, Российская Императорская Армия.
– О!
– голос за дверью заметно оживился.
– Прошу пана капитана... Простите, уж лучше я по-русски. В моем активе всего лишь короткий визит в Варшаву. О чем это я? Ах, да! Пан капитан, снимайте этот сатрапский мундир. За нашу и вашу и свободу!