– А знаете ли вы его историю, деточка, чтобы это утверждать?

– Он сам мне сказал, что умерев, стал стражем, проклятым… Его заставили…

– Вы так легко полагаетесь на слова? Святая наивность. Вас так легко обмануть, что я даже начинаю жалеть, что ни разу не воспользовался этим. Да он лгун! Я помню тот день, я был там. Ваш распрекрасный Лорд Упырь вовсе не был невиновен и заслужил то, чем стал после смерти. Никогда! Никогда он не имел права возвращаться домой! Это было его наказание. К слову сказать, более чем гуманное за то, что он сотворил.

– Это правда? – посмотрела девочка на верного хранителя своих снов.

– Прости меня, - Упырь опустил глаза, - я должен был сказать.

– Прошу уважаемый суд не учитывать голос Лорда Упыря, - ликующе заявил Шут. – Он преступник, и ему не место среди присяжных.

– Принимается, - король ударил по столу молотком.

– Итак, вернемся к целям. Девочка шла к родителям, но почему-то свернула к Мистеру Пыль, моему давнему приятелю, - Шут указал на старика. – Кстати, он знает мое имя, вот досада.

– Шут, прекрати это все немедленно или я его назову, - пригрозил старик. – Ты сжег целый город за дверью, все книги великой библиотеки! Тебя следует казнить.

– Уважаемый суд, возможно ли это? – встряла Аликс.
– Наказать Шута за тот поступок?

– Секунду, - поднял руку Шут.
– А знаете ли вы, откуда в этой библиотеке были столь интересные экземпляры? Почему именно там оказались самые редкие, самые древние, самые ценные книги? Я годами выслеживал вора всех миров, а оказалось, он простой библиотекарь… И я свершил суд. Кто вправе осудить меня за это?

– Одобрено, - стукнул молотом по столу король.
– Высшая мера наказания - лишить вора награбленного и жизни. Шут поступил согласно правилам.

– Но… - девочка посмотрела на Мистера Пыль.

– Знания так манят, - сказал он, а затем вскочил и указал на Шута.
– Я не виноват, поверьте, во всем виноват Злой…

Шут дунул на него, и старик превратился в пепел, пролетел по залу, мимо печатающего сэра Балабола, мимо девочки, обогнул Шута и короля с королевой, а затем вылетел в окно.

– Полагаю, еще один присяжный выбывает, - развел руками Шут, – остается Жоржетт.

Полная дама без страха поднялась среди присяжных. Три ее сына держались рядом.

Шут поклонился и указал на нее.

– Женщина без сердца. Жоржетт, милая Жоржетт. Это не твои сыновья, это мальчишки из лабиринта циклопа, отчего же ты спасла только троих? Ведь ты могла спасти всех, ведь так? Ответь честно…

– Нашей труппе не хватало трех акробатов.

– Там были другие дети? Ты знала, какая судьба их ждет?

– Да… - Жоржетт прижала мальчишек к себе, - но тогда я еще не знала, что…

– Циклоп продал их тебе, а остальных он готов был продать?

– Да, но…

– Он сказал, каким образом поступает с детьми, чтобы образумить их?

– Да.

– И ты все равно забрала лишь троих?

– Я родилась без сердца, эти дети помогли мне обрести любовь, а затем брат девочки…

Шут не дал ей договорить, он поднял руку, и мадам умолкла.

– Выходит, ты бессердечна, даже сейчас. Я бы не смог оставить милых малюток, зная какая участь их ждет, а ты… Ты смогла, и спокойно живешь с этим.

– Вы действительно знали, что с ними будет?! С оставшимися детьми? – вырвалось у Аликс.

– Конечно, знала, - ответил за повариху Шут.
– Тебя кормила завтраками бессердечная дама. Могла бы и отравить, между прочим, с бессердечными такое случается.

Каменное и спокойное лицо Жоржетт дало слабину. Она всхлипнула и прижала мальчишек еще крепче.

– Ответь честно, - велел Шут.

– Я люблю своих мальчиков всем сердцем и…

– У тебя его нет, - отрезал Шут и отвернулся. – Прошу, господа судьи…

– Жоржетт выходит из состава присяжных, - и король ударил молотком.

Аликс вздохнула. Все, кого она знала, кому доверяла, в этом мире оказались лгунами, ворами, бессердечными и расчетливыми. Так говорил Шут. Но верить в такое не хотелось, ведь это только одна сторона! Прежде чем Аликс смогла открыть рот, Шут вновь заговорил:

– У всех есть тайны. Они тоже ложь, хотя порой и во спасение. Ведь правда этих тайн может больно ранить. Но иногда бывает так, что вся жизнь уходит на ложь и тайны. Стоило ли тратить на них жизнь? Стоило ли что-то утаивать от меня?