Шрифт:
– Бей!
Нагаи Котаро рубанул свою жертву саблей, но меткого удара не получилось – сабля снесла корейцу лишь нижнюю челюсть. Он хрипел, захлебываясь собственной кровью, которая обильно текла на грудь. Нагаи добил его, нанося удары по затылку.
Какута действовал откуда-то подвернувшимся колом. Он бил корейца по голове, по плечам, по ребрам, наконец всадил кол заостренным концом в мягкую полость живота.
День 21 августа еще не вошел в полную силу, а с корейцами в местечке Урасима было покончено.
* * *
Из протокола допроса свидетелей Куриямы Мамору 10 августа 1946 года.
«После окончания убийства Киосукэ Дайсукэ построил в одну шеренгу Нагаи Котаро, Какуту Тиодзиро, Курияму Самодзи, меня – Курияму Мамору, Судзуки Масаиоси и скомандовал: «Смирно, равнение на Курияму Китидзаемон!» Курияма принял доклад и сказал, чтобы все пошли закапывать трупы и сделали так, чтобы ничего не было заметно».
Из протокола допроса обвиняемого Куриямы Сиодзи 14 августа 1946 года.
«Около нашего дома Морисита нам велел взять лопаты и поехать на лошадях на окраину местечка Урасима. Я, Курияма Мамору и Судзуки Масаиоси сели верхом на лошадей, взяли лопаты и поехали на окраину Урасима по дороге, а сам Морисита пошел пешком туда же, только не по дороге, а прямым путем. Когда мы проехали около километра, то около дороги увидели четыре трупа убитых корейцев-мужчин, там же встретили Хосокаву Хироси, Чибу Масаси, Какуту Тиодзиро, Нагаи Котаро, Киосукэ Дайсукэ, Мориситу Ясуо. Вместе с этими лицами стаскали трупы в одно место, недалеко от дороги, прикрыли травой и оставили, сами вернулись в деревню Мидзухо».
Из протокола очной ставки Хосокавы Хироси и Куриямы Китидзаемон.
«Курияма: 21 августа 1945 года около 9 часов утра ко мне в дом пришли Хосокава Хироси, Морисита Ясуо, Киосукэ Дайсукэ. Сразу, как только они вошли, Киосукэ и Хосокава стали говорить о поражении Японии и о скором приходе частей Красной Армии. Здесь же они сказали, что с приходом Красной Армии корейцы будут издеваться над японцами и предавать их. Поэтому всех корейцев надо уничтожить. Во время этого разговора пришел Какута Тиодзиро и поддержал их. После этого решено было созвать других жителей и обсудить вопрос об убийстве корейцев совместно.
Вопрос Хосокаве: Подтверждаете ли вы показания Куриямы?
Ответ: Да, я подтверждаю показания Куриямы.
Вопрос Курияме: Говорил ли кто-либо из участников совещания о наличии приказа военных властей об уничтожении корейцев?
Ответ: Нет, во время совещания о приказе военных властей Японии об уничтожении корейцев никто не говорил. Не говорил об этом ни Хосокава Хироси, ни Морисита Ясуо, ни Киосукэ Дайсукэ.
Вопрос Хосокаве: Вы подтверждаете показания Куриямы о том, что на совещании разговора о приказе военных властей об уничтожении корейцев не было?
Ответ: Да, я эти показания подтверждаю полностью».
Из акта комиссии судебно-медицинских экспертов
«Яма № 3. Под рыхлым слоем почвы на глубине 10-15 см лежит кол длиной 2,5 метра, к которому привязана веревкой рого58
жа. Под рогожей оказались лежащие в беспорядке нижние конечности трупов.
В общую кучу трупов брошено два кола с заостренными концами, один кол длиной 80 см, второй кол 2 метра. При снятии оставшегося слоя земли 2-3 см обнаружены сваленные друг на друга 4 трупа. При изъятии трупов на поверхность на дне ямы оказалось четыре рогожи, привязанные к колу. Один труп, лежащий сверху, одет в черную куртку хлопчатобумажной ткани, такие же брюки, обут в таби, голова от трупа отделена... в затылочной части имеется дырчатый пролом, скуловая кость имеет трещину, зубы передние отсутствуют. Установлено: труп мужского пола, 30-35 лет, ребра справа и слева имеют множественные переломы. Второй труп имеет рост 156 см, одет в летнюю одежду – пиджак и брюки, обут в таби. На черепе два дырчатых пролома, в грудной клетке сквозной дырчатый дефект – проткнут колом. Установлено: труп мужчины в возрасте 20-25 лет, ребра слева имеют множественные переломы. Третий труп одет в летнюю одежду, обут в таби, у трупа отрублена правая рука... Установлено: мужчина в возрасте 30-40 лет, кости левой нижней конечности имеют множественные переломы. Четвертый труп одет в нательную рубаху, темно-синие брюки, обут в таби, лицевой скелет, нос и часть нижней челюсти отрублены... На затылочной кости рубленый дефект, проникающий в полость черепа, длиною 15 см. Кости верхних конечностей и ребра справа и слева имеют множественные переломы. Судя по одежде и скелету – труп мужского пола. Вследствие сильного разложения и отсутствия лицевых костей возраст не установлен».
Зятья японца Сато и их короткое счастье
Бежал от тигра, а попал в логово льва.
Корейская пословица.
Дочерям японца Сато, упокоившегося три года назад, ничто не предвещало беды. Хонда Мисако вышла в конце сорок четвертого за Нацукаву Масао и с радостным беспокойством прислушивалась к нетерпеливым толчкам живого существа под трепетным сердцем.
Людские пути извилисты, причудливы, как ручьи, вьющиеся по распадкам. Ручьи бегут к реке. Человека тянет к домашнему очагу, пусть даже к чужому, к любви, к семье. Несомненно, именно это желание привело Нацукаву Масао к девушке по имени Ми-сако. Ему удалось найти тропинку к ее дому как раньше удалось оставить шахту и наняться на лесозаготовки. Одно время он валил лес в тайге, туда дорога шла через деревню Мидзухо.
Для Мисако предпочтительнее было бы выйти замуж за японца. Но деревня молодежью оскудела: кого проводили на войну, кого в город на учебу или выгодную чистую работу. Невесты из состоятельных семей могли себе позволить роскошь ожидания, даже надеяться на городских женихов. А ей надо было выходить замуж за того, кто предлагал руку. Сердце само забилось в ответ. Нацукава Хонде Мисако понравился, она привязалась к нему и большего счастья не желала. Соседи пришли на их свадьбу, поздравили, повеселились, довольствуясь скромным угощением. Сельская община на такие браки смотрела более чем снисходительно. А если кто и косился недоброжелательно на корейцев, то приходилось усерднее кланяться и молча терпеть.
Хонду Миоко выдали замуж за Мацуситу Дзиро совсем недавно, в июне сорок пятого, когда вести одна тревожнее другой приходили из метрополии: американцы бомбят города, война пожирает мирных граждан, рис выдают по карточкам качеством все хуже, а нормы становятся все меньше.
Но сестры надеялись на благополучное будущее, верили в свое тихое счастье. Корейцев в армию не призывали, значит, останутся живы.
Редко кому везло так, как Нацукаве Macaoи Мацусите Дзиро. Для них закончились скитания, жизнь зацепилась за небогатый, а все же дом – не барак вонючий. Не проклятая шахта – мягкая пашня под ногами, чистое клеверище, ласковое прикосновение овса, выбросившего метелку. И женщина рядом. Ее тайну и все богатство семейных отношений еще предстояло постигнуть.