внутренней мультифункциональности . Они не могут без риска раскола

отказываться от контроля над своими частями, отпускать их на свободу.

Распределяя свои функции, субсистема не дает своим частям прав, кото-

рыми обладает по отношению к общей системе сама, т.е. не дает им воз-

можности получить автономию и стать системой. Именно благодаря этому

достигаются высокие степени комплексности. Свобода и автопоэзис си-

стемы покупаются ценой жестокой внутренней организации. К примеру, сильная демократическая партийная система не исключает, а предпола-

гает жесткую дисциплину внутри партии; развитый свободный рынок не

исключает, а предполагает жесткий порядок организации деятельности

внутри отдельных фирм и т.д. В то же время общество функциональной

дифференциации располагает большим арсеналом моделей внутренней

дифференциации, чем сегментарное или стратификационное. Например, современная организация рыночной деятельности фирм предполагает

разнообразные формы аутсорсинга услуг, контрактных отношений, уда-

ленной работы, т.е. форм трудовых отношений, привязанных к функции и

задаче. Эту внутрисистемную функциональность не следует путать с си-

стемной дифференциацией, при которой система обладает всеми призна-

ками системной идентичности.

227

Поскольку субсистемы в обществе связаны углублящимися зависи-

мостями, в функционально дифференцированной системе многократно

умножается значение многообразных структурных соответствий. Эти

структурные соответствия субсистем поддерживаются внутри единой си-

стемы, которая способна осуществлять контроль над кондиционировани-

ем собственных процессов. Наблюдать структурные соответствия можно, прежде всего, с точки зрения «производительности» функциональных

субсистем. Она проявляется в виде эффективности внешних взаимодей-

ствий. Тем не менее о своих внешних зависимостях каждая субсистема

может судить только по самой себе, по ирритациям, обусловленным

структурными соответствиями: «Функциональные системы наблюдают

прозводительные зависимости и производительные готовности в самих

себе и учитывают их в форме ирритаций… посредством фактов, которые

используются как индикаторы, т.е. слишком поздно, чтобы можно было

воздействовать на причины».397

При этом функциональные системы не могут воздействовать на

иные субсистемы, а имеют дело только с собственными операциями. Это

влечет за собой непредсказуемость реакций. Чем сложнее продукт, чем

больше предпосылок требуют достижения, тем выше общественный риск.

Луман иллюстрирует это положение конкретным примером: «За по-

литику отвечает политическая система, но если эта система требует де-

нег, она должна действать монетарно, т.е. кондиционировать экономиче-

ские платежные процессы. Может возникнуть специфически политиче-

ская иллюзия, будто всякий способен «делать» деньги сам. Но экономика

не принимает эти деньги или принимает под условием обесценивания, так что проблема возвращается в форме «инфляции» обратно в политику

… Это означает: небольшие колебания в производительности и произво-

дительной подготовленности (например в политической готовности вме-

шиваться в осуществление права) могут породить в других системах

сверхпропорциональные ирритации. Если только 10% академически под-

готовленных выпускников находят в экономике профессиональные шан-

сы, это разочаровывает целое поколение, перенаправляет поток образо-

вания, изменяет пропорции персонала и финансовые средства, и это

397 Там же. С. 759.

228

происходит в самых разных субсистемах, т.е. реализуется без осмыслен-

ной пропорциональности в отношении к породившей причине».398

Отношения производительности образуют основу и задают динами-

ку общественной интеграции, и тем не менее при господстве функцио-

нальной дифференциации современное общество отказывается от поиска

формы интеграции, например, в виде принципа справедливости: «Инте-

грация в этих обстоятельствах - нечто иное, как вариация ограничений