– Будет сделано!

– Скажи ему также, что за хорошую службу дам недельный отпуск. Сможет съездить домой. Ну, в общем, чтобы всё было в порядке. Понял?

– Так точно, товарищ майор! Всё будет нормально. Не в первый же раз...

Следующим утром машина остановилась на окраине небольшого посёлка возле неприметной избы. С криком “Папочка приехал!” на крыльцо выскочила и повисла на шее у майора миловидная молодая блондинка в наскоро накинутом коротком халатике.

– Папочка приехал! – ещё громче крикнула она в расчете, что это дойдёт до ушей соседей и даст им повод посудачить: “Какой хороший отец у девки! Аккурат два раза в месяц приезжает проведать”.

Между тем майора взволновала обнажённая выше колена стройная нога и мелькнувшая в полураспахнутом халате ложбинка между большими молочно-белыми грудями. Он уже был в нетерпении. Ему хотелось, как можно быстрее сорвать халатик с этого молодого тела и целовать, целовать, целовать...

Вечером по дороге на заставу, уставший и разомлевший, он рассуждал: “Какая это была у меня замечательная идея иметь дело с работницами детского сада. Они все такие чистенькие, да и проверяют их регулярно, никакой заразы не подцепишь. Ну и, конечно, молодые! Вот предыдущая была такой пышненькой. А нынешняя – ну просто огонь! Прямо весь выдохся...”

На заставе майора ждал старшина с мешком рыбы. Майор заглянул, остался доволен. Похвалил старшину.

– Не много ли здесь, как думаешь?

– В самый раз, товарищ майор. Мария Игнатьевна будет довольна. Семья-то у вас немаленькая. Детишки рыбу любят. До следующего вызова к начальству как раз хватит.

– Спасибо за службу, старшина! Я тобою доволен. Приятно иметь дело с толковым человеком...

Старшина удовлетворённо улыбнулся.

– На следующей неделе – твой черёд. Поедешь выбивать дополнительное довольствие. Твоя-то небось тоже заждалась. Видел её как-то, хороша баба, ядрёная, как у нас говорят. Ну ладно, поехал я домой...

Прежде, чем сесть в машину, майор зашел поглубже в лужу, запачкав сапоги и забрызгав грязью галифе. Для достоверности...

– Машуня, дети! Вот и я. Устал смертельно! Порыбачил весь день. Зато улов какой!

– Папка, папка пришел! – бросились с криком к отцу дети. Кого-то он погладил по головке, кого-то потрепал за ушко. Затем все они стали с любопытством рассматривать рыбу, вываленную в большое корыто. Самые смелые даже трогали её пальчиками. Майор тоже проявил любопытство.

“Какой у меня хороший муж! Не пьёт, как другие офицеры. Ну, если когда выпьет, то самую малость. А как любит детей! Семьянин, заботливый. Повезло мне в жизни!” – подумала смертельно уставшая от домашних забот и ухода за детьми женщина и чмокнула мужа в потную щёку.

2005 г.

Воспоминания о войне

ИСТОКИ ПОДВИГА

Когда началась война, я немного не дотягивал до 18. Был я парень рослый, крепкий – занимался штангой и, как только ушел на фронт отец, мечтал как можно скорее последовать за ним. Очень боялся, что война закончится и я не успею повоевать. Вскоре я ушел в армию добровольцем. После трехнедельной подготовки с командами типа: “Коротким коли!,” я в чине младшего сержанта уже ехал в теплушке на Запад. Это не была вновь сформированная часть, а разноплановое пополнение. Ещё при погрузке в вагон мне бросился в глаза невысокий, щуплый парень. Форма сидела на нём как-то неуклюже. Все было скособочено, полузастёгнуто. Тонкие ноги болтались в широких голенищах сапог. Он всё время шмыгал носом. В общем, производил жалкое впечатление. Ну какой из него получится воин? Чувствуя моё расположение к себе, он улёгся на нарах рядом со мной.

По худосочности и субтильности Зяму – так звали этого парня – при мобилизации определили в связисты. Были в вагоне представители и других военных специальностей. Среди всех новобранцев, явно угнетённых вынужденной разлукой с домом, выделялись трое парней. Они, видимо, были знакомы друг другу ранее. Щедро сыпавшийся мат и наглое поведение выделяли эту блатную шпану. Они сразу же начали задавать тон. Покрикивая и отталкивая других, заняли лучшие места около буржуйки. На этом очаге все по очереди прямо в выданных на дорогу консервных банках грели свою еду. Эти трое лезли без очереди, грубо расталкивая и матеря всех. Со мной они были более осторожны. Уважали силу, которую видели во мне.

В конце первого дня пути Зяма рассказал мне, что на узловой станции, на которую поезд прибудет завтра, он должен встретиться с матерью. Мне казалось, что это невозможно. Как можно разыскать Зяму на станции, забитой десятками эшелонов с людьми? Я изложил Зяме свои доводы. “Ничего, – сказал Зяма,–мама меня обязательно найдёт!” В первый раз я услышал в его голосе твёрдость.

Они действительно встретились. Непостижимо, как этой маленькой, хрупкой женщине с узелком в руках, удалось отыскать наш эшелон и в нем Зяму. Зяма неловко спрыгнул к ней. Они обнялись и, обнявшись, долго стояли. Я увидел, что они оба плачут. Она, видимо, навсегда прощаясь с единственным сыном. Он от того, что бросает её – одинокую и слабую в чужом городе, куда они были эвакуированы с Украины.