казалось, само небо опустилось над океаном, покрытым сплошной пеленой белой пены. Вскоре справа по борту был замечен высокий и близкий берег; более оцытные моряки сразу узнали скалы Лиссабона. Убедившись, что это действительно так, адмирал приказал повернуть к берегу и идти к устью реки Тахо. До него было недалеко, каких-нибудь миль двадцать, однако необходимость дви¬ гаться в бурю по ветру ставила судно в такое положение, что перед ним бледнели все пережитые опасности. Даже враждебное отношение португальцев было забыто или, во всяком случае, отошло на второй план; оставался единст¬ венный выбор — гавань или кораблекрушение. Теперь куда больше значил каждый выигранный дюйм! Сам Висенте Яньес стал к рулю, чтобы следить за ходом судна внимательным и опытным глазом. В такую бурю можно было поставить только самый нижний парус, да и тот пришлось глухо зарифить. Маленькая каравелла мчалась вперед, подгоняемая штормом. Она то погружалась в бездну, где не было видно ни земли, ни горизонта — лишь грозные стены гигантских валов да тучи над головами, — то словно из безмолвной темной пещеры вылетала навстречу реву и свисту обе¬ зумевших стихий. Это были самые опасные мгновения. Когда легкая скорлупка «Ниньи» поднималась на гребень волны, бешеный ветер пытался сбросить ее вниз, и каза¬ лось, что следующий вал обязательно накроет каравеллу. Лишь бдительный глаз Висенте Яньеса и твердая рука Санчо каждый раз помогали судну ускользнуть от роко¬ вого удара. Однако волны все же перекатывались иногда через палубу с грохотом водопада, так что всей команде пришлось укрыться на корме. — Теперь все зависит от парусов, — вздохнув, прого¬ ворил Колумб. — Если они выдержат, пока мы идем прямо по ветру, мы спасены; когда повернем, будет легче. Но мне кажется, что ветер сейчас слабее, чем ночью. — Похоже на то, сеньор! Кажется, мы уже подходим к тому месту, которое вы указали. — Держи вон на тот скалистый мыс. Если нам его удастся обогнуть, мы в безопасности. Если нет, то все найдем здесь могилу. — Каравелла идет послушно, и я не теряю надежды. Час спустя земля была уже так близко, что можно было различить людей, суетившихся на берегу. 361

Бывают мгновения, когда моряки как бы находятся между жизнью и смертью и одинаково ясно видят и то и другое: с одной стороны — крушение и гибель, с другой — желанную безопасность. По мере того как судно посте¬ пенно продвигалось все ближе и ближе к берегу, грохот прибоя становился все слышнее. Зрелище валов, разби¬ вавшихся о скалы, внушало ужас. Временами можно было видеть, как целые фонтаны брызг и пены взлетали над камнями и уносились ветром далеко в глубь суши. Лиссабон расположен лицом к лицу с Атлантическим океаном: его не защищают ни острова, ни отмели, да и вообще португальское побережье, пожалуй, самое откры¬ тое во всей Европе. Особенно страшны здесь юго-западные штормы, когда волны, разгулявшись на океанских просто¬ рах, обрушиваются на берег с ужасающей силой. Но этот шторм был необычен даже для Атлантики. В такое время года океан вообще редко бывает спокоен, а сейчас, не успев утихнуть после одной бури, он вновь начинал бур¬ лить под порывами нового шторма, и беспорядочное вол¬ нение создавало большую опасность для судов, особенно таких маленьких, как «Нинья». — Кажется, дело идет на лад, дон Христофор! — вос¬ кликнул Луис, когда каравелла приблизилась к мысу на пушечный выстрел. — Еще десять минут такого хода, и мы его обогнем! — Вы правы, сын мой, — спокойно ответил адми¬ рал. — Но, если нас, не дай боже, выкинет вон на те скалы, от «Ниньи» через пять минут не останется и двух досок... Одерживай, одерживай, добрый Висенте, еще немного, а потом спускайся! Только бы выдержал парус, и мы его обогнем, Луис! Взгляните на берег, и вы увидите, как мы продвигаемся. — Вижу, сеньор. Но мы идем так близко от мыса, что просто страшно! — Не бойтесь: самый рискованный курс зачастую самый безопасный. Здесь у берега глубоко, а осадка у нас небольшая. Все смолкли, затаив дыхание. Каравелла мчалась к мысу с устрашающей скоростью. Полоса клокочущей у скал воды и белой пены приближалась с каждым мгно¬ вением. Почти коснувшись ее бортом, «Нинья» птицей пронеслась мимо и через пять минут уже шла к устью Тахо, открывшемуся прямо по курсу. Теперь можно было 362

убрать грот. Все страхи остались позади, моряки знали, что впереди их ждет надежная гавань. Так завершилось это величайшее в истории плавание. Правда, потом пришлось еще совершить переход из устья Тахо до Палоса, но расстояние это было ничтожно по сравнению с пройденным, и каравелла пробежала его без всяких происшествий. Колумб осуществил свой необъят¬ ный замысел, и его успех перестал быть тайной. Как его встретили в Португалии и о том, что произошло в Лисса¬ боне, говорить не стоит — все это достаточно известно1. 4 марта он стал на якорь в устье Тахо, а 13-го отплыл, держа курс на Палое. Утром 14-го числа «Нинья» обо¬ гнула мыс Сан-Висенте и повернула на восток при легком северном ветре. А 15-го марта вскоре после восхода солнца каравелла миновала отмель Сальтес и вошла в родной порт, завершив тем самым беспримерное плавание, про¬ должавшееся двести двадцать четыре дня. Глава XXVI Однажды вечерком в кругу подруг Она выслушивала свеженькую сплетню, Как вдруг в дверях раздался громкий стук, И в дом ввалился бравый парень с плетью,, С индийским удивительным платком На бычьей шее, в шапке пирожком, Б матросской куртке с золотым шитьем, На каждом башмаке большая пряжка Начищенным сверкала серебром,— Ну что за парень! Обмерла бедняжка... М и к л ь, «Жена моряка» 2 Несмотря на величие замысла, лежавшего в основе описанного нами путешествия, несмотря на то, что осуще¬ ствление его требовало огромного упорства и самоотвер¬ женности, а успех сулил ни с чем не сравнимые выгоды, в свое время подвиг Колумба не привлек особого внимания, 1 Португальский король Жуан II хорошо принял Колумба и его спутников, но заявил, что новооткрытые земли должны при¬ надлежать не Кастилии, а Португалии, сославшись на договор 1479 года. Однако спустя год Жуан II признал права Кастилии на эти земли. 2 Микль Уильям (1735—1788) — шотландский поэт. 363

пока не стали известны его результаты. Всех гораздо больше волновали повседневные мелочи и заботы о собст¬ венном благополучии. Дело в том, что всего за месяц до соглашения с Колумбом Фердинанд и Изабелла подписали достопамятный эдикт об изгнании евреев *, и это выселе¬ ние огромной части испанских граждан было само по себе столь значительным событием, что оно заставило всех за¬ быть о сомнительной экспедиции, опиравшейся на ка- кпе-то гадательные расчеты пусть даже и выдающегося мореплавателя. Последний день июля был крайним сроком, когда пре¬ следуемые за свою веру евреи должны были отправиться в изгнание. Этот крайний срок почти день в день совпал с выходом эскадры Колумба из Палоса, и неудивительно, что всеобщее внимание сосредоточилось на более значи¬ тельном событии, которое можно было назвать народным бедствием. Выселение евреев походило на их исход из Египта. Все дороги были переполнены толпами несчаст¬ ных, многие брели, сами не зная куда. Король и королева покинули Гранаду еще в мае, два месяца пробыли в Кастилии и к началу августа переехали в Арагон; они уже были там, когда эскадра Колумба вышла в море. В Арагонском королевстве супруги задер¬ жались до конца лета для завершения важных государ¬ ственных дел. В октябре королевская чета посетила мятежную Ката¬ лонию, и двор всю зиму провел в Барселоне. Здесь их задержали непредвиденные обстоятельства. 7 декабря на жизнь Фердинанда было совершено покушение: убийца нанес ему опасную, хотя и не смертельную рану в шею. В течение нескольких недель, когда жизнь короля находи¬ лась под угрозой, Изабелла не отходила от его постели, ухаживая за Фердинандом как любящая и преданная жена. В те дни она думала только о своем супруге, не помышляя ни об экспедиции, ни о возможном расшире¬ нии своих владений. Затем началось длительное рас¬ следование дела о покушении. Как водится, был заподоз¬ рен заговор, хотя история доказывает, что по большей части в таких случаях не бывает ни заговоров, ни сообщ- 1 Этот изуверский указ привел к пагубным последствиям. В августе 1492 года все евреи были изгнаны из Испании, причем у них было отнято все имущество. Не менее 165 тысяч евреев бе~ жало из Испании, более 20 тысяч погибло. 364

киков и что все эти посягательства на жизнь государей чаще всего объясняются фанатизмом отдельных лиц. Изабелла терзалась угрызениями совести при мысли о страданиях, на которые она обрекла евреев в своем религиозном рвении, но затем ее отвлекли заботы о муже. Фердинанд поправлялся медленно. Его болезнь и постоян¬ ные государственные дела заставили даже королеву на время забыть об экспедиции Колумба. Что же касается недоверчивого Фердинанда, то он давно уже распро¬ стился с золотом, потраченным на эту затею, как с деньгами, выброшенными на ветер. В положенный срок пришла благоуханная южная весна, и к концу марта плодородная Каталония зазеле¬ нела. Вот уже несколько недель, как Фердинанд снова при¬ нялся за государственные дела. Избавившись от опасений за здоровье супруга, Изабелла тоже вернулась к своим привычным заботам и обязанностям милосердной госу¬ дарыни. Последние события отвратили ее от придворной пышности и суеты. Изабелла всегда стремилась к тихой семейной жизни, к которой имела природное располо¬ жение, однако теперь королеве приходилось проводить со своими детьми и приближенными даже больше времени, чем ей бы хотелось. Ближайшей ее подругой по-прежнему оставалась маркиза де Мойя, поэтому й Мерседес тоже часто видела королеву или играла с ее детьми. В тот вечер в конце марта во дворце был устроен ма¬ лый прием. Радуясь возможности избежать всей этой суеты, Изабелла удалилась в свои покои, где для друже¬ ской беседы собралось ее маленькое общество. Было уже близко к полуночи; король, по обыкновению, работал рядом в своем кабинете. Кроме членов королевской семьи,, доньи Беатрисы и ее прелестной воспитанницы, у коро¬ левы находились архиепископ Гранады, а также Луис де Сантанхель и дон Алонсо де Кинтанилья — последних двух пригласил архиепископ, чтобы в присутствии Иза¬ беллы обсудить один вопрос, касающийся церковных финансов. Но с делами было уже покончено, и коро¬ лева милостиво беседовала с членами своего маленького кружка. — Есть ли какие-нибудь новые известия об этих не¬ счастных заблудших евреях, сеньор архиепископ? — спро¬ сила Изабелла, чье доброе сердце все еще заставляло ее 365

сожалеть о жестокости, на которую она решилась во славу церкви, уступив настояниям своего исповедника. — Пусть помогут им наши молитвы, если соображения политики и долга потребовали их изгнания! 1 — Сеньора, — ответил Эрнандо де Талавера, — они наверняка служат сейчас маммоне где-нибудь среди турок или мавров, как делали это раньше в Испании. Ваше высочество не должно заботиться об этих потомках вра¬ гов господа нашего. Если они и страдают сейчас, то не¬ сомненно страдают справедливо — за смертные грехи сво¬ их отцов! Спросите лучше у сеньоров Сантанхель и Кин¬ танильи о судьбе их любимца, генуэзца Колумба. Когда наконец он вернется и приведет к нам за бороду великого хана? — Мы ничего не знаем о нем с тех пор, как он поки¬ нул Канарские острова, — коротко ответил Сантанхель. — Канарские острова? — воскликнула королева, не¬ сколько удивленная. — Разве оттуда были получены ка¬ кие-нибудь вести? — Только устные, сеньора. Насколько я знаю, писем в Испанию еще не приходило. Однако в Португалии ходят слухи, что адмирал заходил на Гомеру и на Гран-Кана¬ рию, где у него, видимо, возникли какие-то затруднения, а оттуда вскоре направился прямо на запад. С тех пор ни об одной из его каравелл нет никаких известий. — Но уже из этого видно, сеньор архиепископ, — при¬ бавил Кинтанилья, — что мелкие затруднения не остано¬ вят мореплавателей и не заставят их вернуться. — Еще бы! После того как генуэзский авантюрист получил от вашего высочества звание адмирала, он не будет спешить с ним расстаться! — рассмеялся прелат, ко¬ торого не слишком смущало благосклонное отношение королевы к Колумбу. — Кто же станет отказываться от высокого звания, власти и почестей, когда есть возмож¬ ность их сохранить? Ведь для этого достаточно держаться подальше от того, кто тебе их дал! — Вы несправедливы к генуэзцу, святой отец, и су¬ дите о нем слишком строго, — заметила королева. — По 1 Изабелла порой проливала крокодиловы слезы, вспоминая о жертвах ее преследований — евреях и маврах. Однако, изгоняя евреев из Испании и притесняя гранадских мавров, она никому не оказывала ни малейшего снисхождения; по ее приказам инквизи¬ торы посылали «еретиков» на костер. 366

правде говоря, я еще не слыхала о том, что Колумб за¬ ходил на Канарские острова, но я рада, что он благопо¬ лучно до них добрался. Моряки говорят, что нынешняя зима была на редкость суровой, не правда ли, сеньор Сантанхель? — Да, ваше высочество, очень! Я слышал, как здесь, в Барселоне, моряки клялись, что такой еще не бывало на их памяти. ч И, если Колумба постигнет неудача, я думаю, это послужит ему оправданием. Впрочем, он, наверно, уже далеко от всех здешних бурь и штормов. — Только не он! — воскликнул архиепископ. — Вот увидите, он просто отсиживается в какой-нибудь безопас¬ ной африканской гавани. И нам еще придется из-за него объясняться с доном Жуаном Португальским! — А вот и король, — прервала его Изабелла. — Спро¬ сим его мнения! Он уже давно не упоминал имени Ко¬ лумба. Вы еще помните нашего генуэзского адмирала, дон Фердинанд? — Прежде чем отвечать на вопрос о событиях столь отдаленных, позвольте спросить, что происходит здесь сейчас? — с улыбкой проговорил король. — Давно ли ваше высочество собирает придворных и дает приемы после полуночи? — Какой же это прием, сеньор? Здесь только наши дети, Беатриса со своей воспитанницей, наш добрый архи¬ епископ и эти двое ваших преданнейших слуг! — Согласен, но вы забыли о своей приемной и о тех, кто там ждет вашего соизволения войти. — Сейчас там никого не может быть! Вы, наверно, шутите, ваше высочество? — В таком случае, ваш собственный паж дон Диего де Бальестерос сказал мне неправду. Не желая вас бес¬ покоить в столь поздний час, он явился ко мне и доложил, что какой-то человек странного вида и поведения проник во дворец и требует свидания с королевой, невзирая на неподходящее время. Человек этот ведет себя так не¬ обычно, что я приказал его впустить и сам пришел, чтобы присутствовать при вашем разговоре. Паж говорит, будто этот человек клянется, что все часы в сутках одинаковы и что ночь так же, как и день, создана на потребу людям! — Дорогой дон Фердинанд, может быть* здесь кроется измена?, 367

— Не бойтесь, Изабелла, убийцы не так уж смелы, а, кроме того, шпаги этих сеньоров послужат нам надежной защитой. Но чу! Я слышу шаги. Сохраняйте спокойствие, неизвестно, чем еще это кончится! Дверь открылась, и перед королевской четой предстал Санчо Мундо. Его причудливое одеяние рассмешило и удивило присутствующих. Придворные смотрели на него с изумлением, которое все возрастало, ибо бравый моряк нацепил на себя все украшения, привезенные им из так называемой Индии, в том числе и два золотых обруча. Одна Мерседес сразу догадалась, что это за человек. Она невольно вскочила, всплеснула руками и не удержалась от негромкого возгласа, Это не укрылось от внимания королевы, которая теперь тоже все поняла. Она встала и, уже ничего не опасаясь, проговорила: — Я Изабелла, твоя королева! А ты посланец генуэзца Колумба, не так ли? Санчо стоило больших трудов проникнуть во дворец и добиться приема, но теперь, когда все было в порядке, он взялся за дело с обычным своим хладнокровием. Прежде всего он упал на колени, как его научил Колумб. Мы уже говорили, что на Кубе и на Гаити Санчо настолько при¬ страстился к табаку, что мог1 считаться первым европей¬ цем, который научился у туземцев жевать это ароматное растение. Привычка эта за ним так и осталась, поэтому даже сейчас, прежде чем ответить на вопрос королевы, он, не меняя положения, сунул кусочек табачного листа в рот. Затем, как следует 'отряхнувшись, потому что на нем был самый лучший его наряд, моряк приготовился отве¬ чать. — Сеньора, донья, ваше высочество, — с чувством за¬ говорил он. — Любой узнал бы вас с первого взгляда! Я Санчо Мундо с корабельной верфи, один из самых вер¬ ных слуг и моряков вашего светлейшего высочества, уро¬ женец и житель Могера! — Я спрашиваю, тебя послал Колумб? — Да, сеньора. Премного благодарен вашей королев¬ ской милости, что вы сами это сказали. Дон Христофор послал меня из Лиссабона через всю страну, полагая, что подлые португальцы скорее пропустят простого моряка вроде меня, чем какого-нибудь вашего курьера в высоких сапогах. Дорога прескверная, и на всем пути от конюшен Лиссабона до Барселонского дворца не нашлось ни одного 368