– Не знаю, – сказал я. – Вы не обратили внимание, что у Мадонны сердце пронзено ножом? Это и есть Сицилия – повсюду культ Смерти. Мне кажется, я хорошо вписываюсь в здешний порядок.

Пайет облегченно рассмеялся:

– Да, пожалуй в этом ты прав.

Я обернулся к нему:

– Тебе должно здесь понравиться. Чертовски интересная страна. В День Всех Святых дети получают подарки от мертвых. За могилами здесь следят, как нигде в мире.

Пайет ухмыльнулся, но Легран, который сидел рядом с шофером, взмок от пота и выглядел уставшим. Его глаза подернулись желтизной, которая не предвещала ничего хорошего. Может быть, одна из многочисленных лихорадок, которые он нахватал во вьетнамском лагере для заключенных после Дьен Бьен Фу, была готова завладеть им.

– Что это еще за мероприятие? – проворчал он.

Я игнорировал его реплику и высунулся из окна, когда «мерседес» стал пробивать себе дорогу сквозь толпу. Я заметил, что девушки были одеты чуть более нарядно, чем тогда, когда я последний раз присутствовал на таком празднике. То же касалось и молодых людей; я ощущал запах ладана и горящих свечей, слышал гул множества голосов, доносящихся с края площади. Внезапно толпа расступилась, и показались кающиеся грешники, сильно напоминающие местное отделение ку-клукс-клана в своих островерхих колпаках и длинных белых мантиях.

Нет, ничего так и не изменилось здесь – так будет, наверное, пока стоит свет.

* * *

За несколько миль от Палермо, по дороге, идущей вдоль берега к Мессине, вы попадаете на пляжи Романьоло, любимое место отдыха горожан в выходные дни. Вилла Хоффера находилась за пару миль дальше. Казалось, ее построили всего год или два назад и, очевидно, специально спроектировали таким образом, чтобы она хорошо вписывалась в холмистый пейзаж, располагаясь над головой на трех различных уровнях с садом, похожим на мавританский, который увенчивал самую высокую точку холма.

Вилла была окружена высокой стеной, и нам пришлось подождать, пока нас не опознает охранник, с плеча которого свешивалась автоматическая винтовка.

– У него своя вооруженная охрана? – спросил я Берка.

– Хоффер – богатый человек. С момента похищения девушки у него прибавилось забот. Кто знает, может, они собираются заглянуть и к нему?

Данное утверждение было не лишено оснований. Во всяком случае, похищение людей – один из старейших промыслов на Сицилии, и мне приходилось бывать на вечеринках в домах Бель-Эйра, где у ворот стоял вооруженный страж. Сицилия – не единственное место, где богатые нервничают насчет перспективы того, что кто-то попытается отнять у них деньги.

С другой стороны, Хоффер, очевидно, старался максимально застраховать все свои действия. Даже у нашего шофера, крепко сбитого рыжеволосого сицилийца норманнской внешности, под плечом была кобура – факт, который плотно сидящая на нем шоферская униформа делала слишком очевидным.

В воздухе стоял запах цветущей глицинии, и я мог видеть в изобилии разбросанные по сторонам дороги цветы. Растительность была средиземноморской и чрезвычайно пышной; пальмовые деревья были тщательно посажены таким образом, чтобы сделать каждую перспективу ласкающей взор, и, однако, вся эта гармония слегка выбивала из колеи. Все вокруг было чересчур идеальным, вроде чертежа на бумаге, продукта чьего-то опытного ума, запланированного таким образом, чтобы получить результат в наименьший срок. Не что иное, как мгновенный сад.

«Мерседес» затормозил на круглой, покрытой гравием лужайке напротив входа. Навстречу тут же выбежали двое мальчишек-слуг, чтобы принять наши чемоданы. Как только они поднялись по ступенькам с вещами в руках, на веранде показалась женщина, которая лениво посмотрела на нас.

Женщина была маленькая и темноволосая, и ее тело можно было описать только одним словом – спелое. Она казалась сицилийкой от рождения, двадцати двух или двадцати трех лет, на мой взгляд, хотя выглядела старше, как это часто бывает с южными женщинами. На ней были черные кожаные брюки для верховой езды, белая шелковая рубашка, завязанная узлом на талии, и испанская шляпа с широкими полями.

– И кто же это такая? – воскликнул Пайет.

– Подруга Хоффера. Сейчас я разведаю обстановку.

Берк поднялся по ступенькам и быстрым шепотом поговорил с женщиной. Беседа затихла, когда я приблизился.

– Хоффера сейчас нет, – сообщил мне Берк. – Ему пришлось поехать в Гелу вчера вечером, но сегодня он должен быть здесь. Хочу представить тебе синьорину Розу Солаццо. Роза, это мой добрый друг Стейси Виатт.

Ее английский был безупречен. Она коротко подержалась за мою руку, хотя и не сняла свои солнцезащитные очки.

– Очень рада, мистер Виатт. Много наслышана о вас.

Что могло вполне быть правдой, равно как и являться простой вежливостью. Хофферу вряд ли были нужны лишние доверительные разговоры, к тому же по виду девушки казалось более вероятным, что он держал ее единственно потому, что ему требовалась помощь во время длинных бессонных ночей.

Роза повернулась к Берку:

– Комнаты для вас уже приготовлены. Слуги покажут вам их. Полагаю, что вам необходимо принять душ и переодеться с дороги, поэтому я распоряжусь, чтобы обед подали не ранее, чем через час.