Также стоит отметить, что вопрос о понимании материального и процессуального права имеет существенное значение не только в связи с проработкой темы структурного строения права, но и в контексте систематики интересующего нас явления. Это обусловлено тем, что даже в одном и том же элементе нормативного правового акта (например, в разделе или главе закона) могут отражаться не только собственно-материальные, но иные (сугубо процедурные или же и вовсе процессуальные) компоненты.

Очень часто та или иная область юридико-нормативной регламентации не отражается посредством одного или нескольких актов; специально и четко не разделяется на материальную и процессуальную составляющие. Представляется, что во многом это обусловлено общей (но все же не исчерпывающей, не абсолютной) совокупной достаточностью пределов содержательного действия гражданского, арбитражного и уголовного процессуального кодексов, а также существующей юридико-технической практикой (в этом, как и в иных аспектах, далеко не всегда носящей оптимальный характер).

Примечательно также и то, что в ходе отечественных дискуссий о системе права вопрос о выделении отраслевых составляющих процессуального блока получил некоторое обособленное, специализированное рассмотрение лишь во время второго и третьего (а также иногда выделяемого четвертого) конвенциональных обсуждений. В рамках же первой дискуссии по интересующей нас проблематике принято было указывать лишь на наличие единой отрасли судебного права , не выделяя при этом здесь в одноуровневые сектора какие-либо обособленные поднаправления. По сути же, термином судебного права обозначалось то образование, за которым ныне закрепилось наименование права процессуального. Таким образом, если в настоящее время в рамках самого процессуального права и распространено отраслевое дробление, то в период становления отечественного учения о системе права данная область рассматривалась в качестве единого подразделения (отрасли), чаще всего именуемого судебным правом.

В современной отечественной науке позиция об истолковании процессуального права в качестве единой правовой ветви (т. е. тоже секторного подразделения) представлена у В.П. Мозолина. По словам ученого, «предметом процессуального права являются отношения по определению порядка рассмотрения судами и иными правоохранительными органами дел, возникающих из конституционных, гражданских, трудовых, административных, налоговых и уголовных правонарушений.» [181] .

Впрочем, не затрагивалась в период первой отечественной дискуссии о системе права и тематика соотношения материального и процессуального права в целом: внимание ее участников было акцентировано (помимо характерного для каждого из конвенциональных обсуждений вопроса об отраслевом правовом дроблении) на проблеме наличия (отсутствия) и значения частного и публичного права.

Как представляется, такое положение обусловлено тем, что в период становления концептуального видения системы права наиболее актуальными были: 1) установление пригодности дуалистической теории правового строения к правовым системам социалистической модели и 2) «конструирование» самой отраслевой концепции. В этом контексте выражение воззрений по поводу сочетания традиционно признаваемых материальных и процессуальных блоков востребованным не было, ибо, по меньшей мере, сам факт их наличия сомнений не вызывал. В то же время отсутствие достаточной проработки отраслевой схемы системы права не позволяло рассуждать о сходстве и (или) различии в проявлениях предметного правового действия процессуального толка.

В свою очередь, в ходе второй , да, в общем-то, и третьей , дискуссии о системе права практически не рассматривалась (применительно к порядкам национального уровня) как раз таки уже тема частного и публичного права. А вот по поводу вопросов отраслевого состава процессуального, а тем более материального права предлагались самые различные вариации решения.

Не усматривая необходимости отражать здесь все выдвинутые версии, отметим, в частности, то, что именно во второй половине прошлого века стали указывать (причем все чаще и чаще) на необходимость признания административного процессуального права самостоятельной отраслью правовых норм. Вопроса же о едином, «монолитном» восприятии процессуального права на «повестке дня» уже не стояло. Такое многоотраслевое видение, как представляется, в изначальном аспекте сопряжено с расширением практики создания, принятия и действия различных кодифицированных актов (как материальной, так и процессуальной направленности), с «разрастанием» самой юридико-нормативной регламентации.

По поводу же соотношения норм материального и процессуального права во второй половине прошлого века отмечалось: «.. особую группу функциональных связей, свойственных… правовой системе, образуют связи между материальными и процессуальными отраслями. На первый взгляд, создается впечатление, что между материальными и процессуальными отраслями главными и определяющими являются отношения субординации. Действительно, известный «субординационный момент» во взаимосвязях этих отраслей может быть обнаружен. Если рассматривать ту или иную процессуальную отрасль в качестве специфического положения профилирующей отрасли, «надстройки» над ней, обслуживающей всю семью материальных отраслей, то вполне естественно, что содержание материально-правовых институтов в какой-то мере предопределяет содержание институтов данной процессуальной отрасли. Так, весьма тесная связь существует между принципами материальной и соответствующей процессуальной отраслей. Область материальных правовых отношений общим образом очерчивает подведомственность компетентных органов – субъектов процессуальных отношений. Да и началом для образования процессуальных связей служит, как правило, определенный момент в возникновении и развитии действительных и предполагаемых материально-правовых (охранительных) отношений… Главное и определяющее в функциональных связях между материальными и процессуальными отраслями составляют отношения координации, включающие некоторые субординационные моменты… Существует встречная зависимость материально-правовых явлений от процессуальных форм.» [182] .

Далее, для примера, указывается на то, что уголовное правоотношение приобретает должную определенность, завершенность, только после вынесения такого итогового уголовно-процессуального акта-документа, как обвинительный приговор. Аналогично и воздействие гражданских процессуальных форм на материальные правовые отношения цивильного толка: именно после вынесения по делу судебного решения гражданское процессуальное отношение становится определенным, устойчивым, приобретает свойство материально-правовой обязательности.