Вместе с тем обозначенная доктринальная и практическая «непростота» как раз таки и свидетельствует в пользу необходимости формального выражения и закрепления принципов, базовых правил, основополагающих направлений разрешения пространственной юридической коллизии. Причем следует обратить особое внимание на то, что мы говорим именно об установочных механизмах (принципах, основных правилах или направлениях) преодоления «пространственных столкновений», так как их фактические вариации настолько многообразны, что выведение единственно верного «инструктивного руководства» в данном случае невозможно.

Так или иначе, константное отсутствие легально отображенных данных о пространственной юридической коллизии уже само по себе заставляет задаться вопросом о том, является ли таковая излагаемой. Соответственно, для того чтобы на этот вопрос ответить, необходимо постараться изложить указанную коллизию в официальном (или, учитывая пробный характер изысканий, хотя бы в официозном) стиле.

Осуществленные автором настоящей работы попытки свидетельствуют о том, что пространственная юридическая коллизия, несмотря на всю сложность своего отображения, все же возможна к фиксации в правовых актах. Наиболее оптимальным представляется ее «отсылочное» изложение, притом что ссылки не будут выходить за рамки единой статьи какого-либо статутного акта. Притом что последняя должна быть посвящена именно принципам (основополагающим началам) разрешения различных по содержанию столкновений, вытекающих как из правовых актов в целом, так и из их отдельных положений.

При этом мы осознанно ведем речь не о юридических коллизиях в целом, а более конкретно – о столкновениях между правовыми актами и отраженными в таковых нормами права. Дело тут в том, что объем понятия «юридические коллизии» включает в себя слишком значительное, с позиций легального отображения, видовое многообразие имеющихся в правовой сфере «столкновений». В качестве примера можно назвать коллизии между: 1) нормами права; 2) нормативными правовыми и правоприменительными актами; 3) только правоприменительными актами.

Итак, в качестве ориентира можно предложить следующую версию посвященного коллизиям структурного элемента нормативных юридических документов.

Наименование статьи: «Принципы разрешения коллизий правовых актов». В ее содержании закрепляются положения о том, что: 1) коллизиями правовых актов являются противоречия между предписаниями различных правовых актов, а также между структурными элементами (пунктами и (или) частями статей, статьями, параграфами, главами, разделами или частями) одного и того же правового акта; 2) при коллизии правовых актов действует вышестоящий по иерархии акт («в соответствии со статьей № настоящего Закона»); 3) при коллизии равных по иерархии правовых актов действует акт, принятый (изданный) по дате в более позднее время; 4) при коллизии между общими и специальными положениями (предписаниями) правового (ых) акта (ов) действует специальное положение, за исключением случаев, когда иное установлено в самом(их) правовом (ых) акте (ах); специальным признается положение правового акта, содержащее изъятие из общего правила; 5) если при реализации правовых актов поведение их адресатов (лиц) подпадает под одновременное действие противоречащих друг другу предписаний, то необходимо установить, какое из данных предписаний будет иметь приоритетное значение; приоритетное значение признается за предписанием, являющимся по своему содержанию более значимым (основным, ведущим) для соответствующего общественного отношения; 6) положения 2)—4) носят по отношению к положению 5) вспомогательный характер («части 2–4 настоящей статьи действуют в отношении части 5 настоящей статьи в качестве дополнительных»); 7) коллизии между структурными элементами одного и того же правового акта разрешаются на основании положений 2)—5) («частей 2–5 настоящей статьи»).

Представленная модель, независимо от восприятия стилистики ее изложения, свидетельствует, вопреки ныне имеющимся отечественным легальным данным, о потенциальной возможности статутного оформления основных начал разрешения не только субординационных, темпоральных и обще-специальных, но и предметно-действенных (пространственных) юридических коллизий. Исходя из этого, можно рекомендовать включение в состав нормативных правовых актов, содержащих сведения о тех или иных юридических столкновениях, – основных, схематичных, принципиальных положений о сути и правилах преодоления юридической коллизии пространственного толка.

Особенно актуально отображение таковых в отсутствующем в настоящий момент и готовящемся уже более десяти лет (в различных концептуальных вариациях) федеральном законодательном акте о нормативных правовых (или, по одному из идеолого-воззренческих направлений, – обо всех правовых) актах. До сих пор ни в одной из версий проекта данного документа положений, посвященных пространственной юридической коллизии, автору настоящей работы обнаружить не удавалось [361] .

Оговорим также, что именно «отсылочное» (в рамках одной и той же статьи) изложение представляется в рассматриваемом контексте оптимальным, так как при прямом способе неизбежны чрезмерно объемные и, как следствие, скорее всего путанные (по крайней мере, недостаточно ясные и (или) «провоцирующие» неоднозначные интерпретации) формулировки, не соответствующие требованиям юридической техники. В свою очередь, изложение, содержащее указания на необходимость обращения к иным статьям даже того же самого нормативного правового акта (а тем более – иных нормативных правовых актов), не будет способствовать должной целостности восприятия.

При рассмотрении тематики нормативной правовой систематики заслуживающим внимания представляется еще и вопрос о толковании юридических установлений. Последний, помимо прочего, актуализируется неоднозначным восприятием необходимости легального отражения данных подинститута официального толкования. По указанной причине мы считаем необходимым уделить краткое внимание анализу современной практики нормативной регламентации вопросов официальной интерпретации правовых актов и сформулировать собственные предложения по указанному предмету.

Под толкованием правовых актов понимается интеллектуально-волевой процесс, происходящий в сознании интерпретатора (толкователя) и направленный на установление точного (адекватного) смысла толкуемого положения. Применительно же к пониманию точности смысла толкуемого положения выделяются две позиции. Представители первой рассматривают под установлением точного смысла определение именно буквального смысла. Таким образом, речь при этом идет о такой интерпретации, при которой результат четко соответствует тексту толкуемого положения, независимо от внутренней логики, смысловой содержательной нагрузки такового. Представители второй позиции полагают, что точный смысл должен быть именно адекватным , а не просто отражать буквальное значение толкуемого положения. Исходя из этого, некоторые отступления от формального (текстового) отображения правовой нормы допускаются в контексте системного приема интерпретации. Адекватный смысл может не только буквально, но и ограничительно или расширительно (распространительно) отображать текстовой объем правового установления. Мы склонны трактовать точный смысл именно в данной версии.