Такая юридикосистемная градация: 1) способствует полноте установления правового действия, учету его общих и особенных показательных свойств; 2) отражает и должные, и фактические сведения о функционировании юридических формально-источниковых, практических и восприятивных данных.

При этом из пяти выделенных нами уровней правовых систем три – всеобщий, международный и внутригосударственный – носят обязательный , а два – региональный и местный – факультативный характер. Наличие или отсутствие последних обусловлено спецификой территориального устройства суверенных публичных организаций политической власти. Такое положение предопределено тем, что в современных условиях государственная организация общества является, «мягко» говоря, доминирующей. Именно поэтому онтология правовых систем на данном этапе не может быть надлежащим образом рассмотрена вне «согласованности» с государственной формой социальной организации; она «увязана» с таковой (особенно в контексте концентрации у официальных публично-властных образований значительной части нормотворческих компетенций, полномочий, функций).

Также позволим себе акцентировать внимание на том, что система любой правовой общности (структурирующаяся на основе интереса, воли и цели) может быть представлена триадой «основное право (право принципов права) – частное право – публичное право». Основное (базовое, базисное) право аккумулирует в себе значимые именно для всех специальных проявлений принципы. Оно объединяет основоположения о справедливости, правозаконности, гуманизме, формально-юридическом равенстве участников правового общения и т. д. Здесь же «располагаются» общеправовые идеи аксиоматического характера и те принципы права, которые имеют фундаментальное, формирующее (образующее) значение. Поскольку же право призвано регулировать именно общественные отношения (представленные социальным поведением), то их неоднородность предопределяет наличие еще двух, проистекающих (должных проистекать) из основного права компонентов – частного и публичного права. Функционирование последних осуществляется на основе не механического обособления, а «посредством переплетения» и «взаимоперехода». Практическая направленность правового содержания предопределяет и существование в нем пластов материального и процессуального (в том числе и процедурного) порядков.

Отметим, что эта модель носит основополагающий, структурный характер. В ее рамках возможно и целесообразно проведение дальнейшей (их) градации (ий). Но названное триадное (трехчленное, или трехзвенное) строение при этом усматривается в рамках правовой системы любого уровня.

Более того, по нашему умозаключению, основное право и само по себе должно быть подразделено на три основных разноуровневых составляющих блока. Первый блок – основное право правовой системы международного уровня. Второй блок – основное право правовых систем национального уровня. Третий блок – общее (всеобщее) основное право. Оно присуще и международной, и национальным правовым системам и иерархически должно приматировать как над основным международным, так и над основным внутригосударственным правом (т. е. выступать своеобразной «вершиной пирамиды»).

В контексте сказанного мы также полагаем нужным еще раз подчеркнуть свою приверженность той позиции, в соответствии с которой международное право представляет собой отдельную правовую систему. В ее составе присутствует не только публичное, но и частное направление. При этом публичная составляющая является все-таки решающей для вопросов межгосударственного (межнационального) характера, в то время как термин «международное частное право» имеет собирательное значение. Он включает в себя две составляющие: международные частноправовые нормы и совокупность норм права внутригосударственных правовых систем, регламентирующих общественные отношения, «отягченные иностранным элементом». Правила поведения последнего (из обозначенных) толка, располагаются в различных отраслях (областях, звеньях, ветвях, подразделениях) частного права. Отсюда следует, что международное частное право не полностью относится к международной правовой системе. Область же международного права как целое, в свою очередь, представлена, помимо формально-юридических источников наднационального характера, некоторыми положениями внутригосударственных (национальных) нормативных правовых данных (особенно в сфере цивильных (частных) правовых отношений). В этом «ключе» можно говорить о своеобразной «обратной имплементации», т. е. о процессе, противоположном включению (внедрению) международных правовых норм в национальные правовые системы.

В отношении же иерархического сочетания международной и национальных правовых систем мы выражаем согласие с тем подходом (именуемым, «второй монистической позицией»), что гласит о примате (приоритете) международного права над внутригосударственным.

4. В области структуризации права крайне значимо то, что, в отличие от системы, саму структуру права составляют только обязательные, неотъемлемо присутствующие, строеобразующие компоненты. Они предопределяют состав явления, отображают его сущность и, так или иначе, онтологию. При этом структурное строение права может выявляться познающим (и) субъектом (тами) с различных позиций. Но ни одна из вариаций, как представляется, не будет носить совершенного характера. Это предопределено абстрагированностью и многогранностью самого права, сложностью его гносеологии (которая, по нашему мнению, не может быть осуществлена в полной мере, в абсолютной степени).

Исходя из константности, закономерности правового действия, значимости и строеобразующего значения, наиболее достоверными представляются предложенные нами 1) формовыражающая и 2) принципная модели отображения структуры права. В отношении же, по меньшей мере, позитивного права следует указать и на то, что оное всегда базируется на таких «трех китах», как: 1) интерес, 2) воля и 3) цель. Важно и то, что основное право, будучи выражением существа интересующего нас явления, является целостным и по своей «натуре» неделимым образованием, единым структурным компонентом правового ряда. При этом материальный и процессуальный аспекты в комплексе общеправовых принципов очень наглядно отображают «спаянность» самого права, цельность (целостность) данного явления.

5. В свою очередь, обращение к вопросу о материальном и процессуальном праве в рамках исследования правовой структуризации и систематики свидетельствует, что таковой не может быть последовательно разрешен вне учета профильного (правового) значения и соотношения понятий «процесс» и «процедура». По нашему мнению, термины «процесс» и «процедура» в правовом значении не являются идентичными , – первый из них выступает более объемным, «богатым» по своему содержанию, разнограневым.

Деления же норм права на материальные и процессуальные, частные и публичные являются одноуровневыми и пересекающимся (причем, как внутри самих пар, так и вовне, во «взаимоотношениях» друг с другом). Кроме того, возможным и допустимым представляется подразделение и материального, и процессуального права на частное и публичное (при сохранении положения о том, что элементы дуалистической конструкции в целом, т. е. включая и материальную и процессуальную составляющие, выступают структурными компонентами правового строения).