Погрузившись съ такой роскошью въ лошадей, полный отчаянія отъ невозможности свидться съ той, кто была для меня источникомъ всякой мудрости, всякой возвышенной дятельности,—я никого боле не посщалъ и не искалъ знакомствъ: я жилъ со своими лошадьми и писалъ письма за письмами; такимъ образомъ я прожилъ въ Лондон около пяти мсяцевъ, совершенно не думая о своихъ трагедіяхъ, будто бы никогда въ жизни и не занимался ими. Но мн часто вспоминалось это странное соотношеніе между количествомъ моихъ трагедій и моихъ лошадей, и я съ улыбкой говорилъ себ: „каждой трагедіей ты заработалъ себ лошадь". Я прожилъ такъ цлые мсяцы въ постыдной праздности; я съ каждымъ днемъ пренебрегалъ все боле и боле чтеніемъ, даже любимыхъ авторовъ, и мой поэтическій жаръ постепенно З’гасалъ, настолько, что во время всего моего пребыванія въ Лондон я сочинилъ только одинъ сонетъ, да еще два въ минуту отъзда.

Въ апрл я пзтстился въ путь съ этимъ многочисленнымъ караваномъ, и черезъ Калэ снова попалъ въ Парижъ; потомъ черезъ Ліонъ и Туринъ возвратился въ Сіену. Но гораздо короче и легче разсказывать объ этомъ пути съ перомъ въ рзгк, чмъ исполнить его со столькими животными. Я испытывалъ каждый день и на каждомъ шагу затрудненія и помхи, сильно отравлявшія з'довольствіе, которое я могъ бы ползгчить отъ своего отряда конницы. Одна лошадь начинала кашлять, дрз'гая не ла; одна хромала, у другой распзгхали ноги, у третьей обламывались копыта; однимъ словомъ, это былъ океанъ постоянныхъ несчастій, которыя больше всего угнетали именно меня.

При перезд черезъ море изъ Дувра мн пришлось видть, какъ лошадей загнали, какъ скотъ, въ трюмъ, чтобы он служили балластомъ; он были такъ грязны, что нельзя было угзнать чуднаго золотистаго цвта ихъ шерсти; а въ Калэ, передъ тмъ какъ высаживаться, когда сняли нсколько досокъ, служившихъ имъ какъ бы крышей, грубые матросы ходили по ихъ спинамъ, точно он и не были живыми сзтществами, но продолженіемъ пола; затмъ ихъ подтянули на канатахъ въ воздохъ, такъ что у нихъ болтались ноги, и спустили въ море: приливъ не позволялъ кораблю причалить раньше слдующаго зттра. Если бы ихъ не выгрузили съ вечера такимъ образомъ, то пришлось бы имъ остаться всю ночь на корабл въ такомъ незлобномъ положеніи. Однимъ словомъ, нзокно было пережить тысячу трзщностей Но я проявлялъ столько предусмотрительности, заботливости и желанія помочь бд, и съ такимъ зшорствомъ лично занимался этимъ, что несмотря на вс превратности, опасности и нез'добства, мн задалось благополз'чно довезти ихъ до дому, безъ всякихъ серьезныхъ приключеній.

Чтобы быть искреннимъ, я долженъ сознаться, что помимо моей страсти къ лошадямъ во мн говорило глупое и нелпое тщеславіе; и когда въ Париж, Аміэн, Ліон, Тзфин или другихъ городахъ лошади мои заслу-

живали одобреніе знатоковъ, я задиралъ носъ съ такимъ чванствомъ, точно я самъ ихъ создалъ. Но наиболе отважнымъ и эпическимъ эпизодомъ моего пз'тешествія съ этимъ караваномъ былъ перездъ черезъ Альпы между Ланебургомъ и Новалэзомъ Я съ большимъ трудомъ направлялъ лошадей и слдилъ за исполненіемъ своихъ приказаній, ибо иначе съ этими крупными, тяжелыми животными могла бы случиться катастрофа на тр\-дныхъ и узкихъ дорогахъ, гд можно сломить себ шею.

И да позволитъ мн читатель съ такимъ же увлеченіемъ разсказывать объ этомъ, съ какимъ я отдавалъ приказанія въ горахъ. Кому это неинтересно, могутъ перевернуть страницу. А тотъ, кто согласится прочесть, сможетъ сз^дить о томъ, лучше ли я з'правлялъ движеніями четырнадцати животныхъ въ этомъ ермопильскомъ проход, чмъ пятью актами трагедіи.

Мои лошади, благодаря своей молодости, моимъ отеческимъ заботамъ и не слишкомъ большой усталости, были полны огня и рзвости; было тмъ боле опасно вести ихъ по этимъ подъемамъ и спускамъ. Поэтому въ Ланебург я нанялъ по человкзт на лошадь, чтобы вести ихъ подъ з’здцы.

Но между каждыми тремя лошадьми я помстилъ еще по конюху; эти конюхи хали на мулахъ и слдили за тремя лошадьми, ввренными имъ: и такъ черезъ каждыя три лошади. Тутъ же шелъ кзтзнецъ изъ Ланебзтрга съ гвоздями, молоткомъ и подковами, чтобы на мст подковывать расковавшихся лошадей. А раскованной лошади грозитъ наибольшая опасность на такихъ дорогахъ. Наконецъ, я самъ, распорядитель экспедиціи, халъ позади всхъ, верхомъ на „Фронтин“, самой маленькой и легкой изъ моихъ лошадей, съ двумя помощниками по сторонамъ, ловкими пшеходами, которыхъ я посылалъ со своими распоряженіями въ центръ и во главу каравана. Такимъ образомъ, мы необычайно благополучно добрались до вершины Монсениса, гд начинался спускъ въ Италію; но извстно, чти при спуск лошади очень ожи-

вляются, ускоряютъ шагъ и длаютъ неосторожные прыжки, поэтому я оставилъ свой постъ и, спшившись, пошелъ во глав колонны. Мы спускались осторожно, и чтобы еще замедлить спускъ, я пустилъ впередъ наиболе смлыхъ и тяжелыхъ лошадей. Во время пути мои помощники бгали все время вдоль колонны, чтобы не распзгстить лошадей и соблюдать между ними нужное разстояніе. Несмотря на вс мои заботы, лошади потеряли три подковы; но мои распоряженія были такъ ра-зумны, что кз'знецъ могъ тотчасъ помочь имъ, и он благополучно дошли до Новалеза; ноги ихъ были въ очень хорошемъ состояніи, и ни одна лошадь не захромала. Вс эти пз’стяки могли бы послужить правиломъ то м3’, кто захочетъ переходить черезъ Альпы или другія горы съ большимъ количествомъ лошадей. Я же, столь удачно сумвшій направить эту экспедицію, сталъ считать себя 43'ть не Ганнибаломъ, который немного южне провелъ своихъ слоновъ и рабовъ. Но если ему пришлось истратить много зтесуса, то и я употребилъ очень много вина; такъ какъ и проводники, и кз’знецы, и конюхи и помощники мои выпивали изрядно.

Такимъ образомъ, занятый этимъ вздоромъ, касающимся лошадей, и безъ всякихъ полезныхъ и серьезныхъ мыслей въ голов, въ конц мая я пріхалъ въ Тзфинъ, гд пробылъ около трехъ недль, посл семилтняго отсутствія. Лошадей, которыми посл чрезмрнаго згвле-ченія началъ тяготиться, я отправилъ черезъ семь-восемь дней отдыха въ Тоскану, гд долженъ былъ ихъ нагнать. А пока я хотлъ отдохнуть отъ столькихъ тревогъ, з’томленій и ребячествъ, которыя, нужно сознаться, мало шли тридцатипятилтнему трагическому поэтз'. Междз’ тмъ, это развлеченіе, это движеніе, это полное нарушеніе всхъ моихъ занятій прекрасно подйствовали на мое здоровье. Я вновь почзшствовалъ себя сильнымъ и помолодвшимъ и тломъ, и со стороны зчча и познаній: лошади галопомъ донесли меня до той эпохи, когда я былъ молодымъ осломъ. А ржавчина опять такъ хорошо покрыла