Извстія отъ моей Дамы, которыя я получалъ по пути къ Моден, наполняли мое сердце то печалью, то надеждой, и всегда были неопредленны.

Въ послднихъ, полученныхъ мною въ Пьяченц, сообщалось, что она можетъ оставить Римъ, что меня чрезвычайно обрадовало, такъ какъ Римъ былъ единственнымъ мстомъ, гд я не могъ съ ней видться. Но, съ другой стороны, тяжелыя цпи приличій мн и тогда строго запрещали слдовать за нею. Только съ большимъ трудомъ, жертвуя для мужа большими суммами денегъ, ей удалось пол}тчить отъ своего шурина и отъ папы разршеніе похать въ Швейцарію, на Баденскія воды, такъ какъ здоровье ея значительно измнилось отъ столькихъ непріятностей.

Она выхала изъ Рима въ іюн 1784 г. и направилась вдоль береговъ Адріатики черезъ Болонью, Мантую и Трентъ въ Тироль;—въ то самое время, когда я, оставивъ Туринъ, возвращался въ Сіену черезъ Пьяченцу, Модену и Пистойю. Мысль, что я былъ такъ близокъ къ ней, а затмъ мы но прежнему оказались въ разлук и такъ далеко другъ отъ друга, вызывала во мн одновременно и горечь, и была пріятна. Я бы отлично

могъ послать свою карету и людей прямо въ Тоскану, а самъ могъ бы на почтовыхъ нагнать ее, по крайней мр, повидаться съ ней. Я желалъ, я боялся, я надялся, я хотлъ, я не хотлъ; лишь т немногіе, кто дйствительно любилъ, знаютъ это душевное безпокойство! Но взяло верхъ чзъство долга и любовь къ ней, забота о ея добромъ имени; итакъ, я продолжалъ пз'ть въ слезахъ и богохульствуя, и все еще подъ тяжелымъ впечатлніемъ моей печальной побды пріхалъ въ Сіенз*- посл почти десятимсячнаго путешествія.

Въ Гори я нашелъ утшителя, въ которомъ никогда такъ не нуждался, какъ теперь, чтобы выучиться дальше влачить свою безотрадную жизнь.

Глава XIV.

ПУТЕШЕСТВІЕ ВЪ ЭЛЬЗАСЪ,—Я ВНОВЬ ВСТРЧАЮСЬ СО СВОЕЙ ДАМОЙ. — ЗАДУМЫВАЮ ТРИ НОВЫХЪ ТРАГЕДІИ.—НЕОЖИДАННАЯ СМЕРТЬ МОЕГО ДОРОГОГО ГОРИ ВЪ СІЕН.

24 мая.

Черезъ нсколько дней посл меня въ Сіену пріхали мои четырнадцать лошадей. Пятнадцатзчо я оставлялъ здсь на попеченіи друга: это былъ мой прелестный

рыжій „ Фидо“, тотъ, что въ Рим часто подставлялъ свою спину пріятной нош—моей Дам; изъ-за этого онъ сталъ для меня дороже всхъ остальныхъ лошадей вмст взятыхъ.

Вс эти животныя продолжали одновременно и развлекать меня и держать въ праздности. Такъ какъ къ этому прибавилось и сердечное безпокойство, то я тщетно пытался возобновить свои литератз'рныя занятія. Такимъ образомъ, болыпзчо часть іюня и весь іюль я провелъ не вызжая изъ Сіены, не занимаясь ничмъ; я напи-

салъ лишь нсколько стихотвореній. Написалъ также нсколько стансовъ, которыхъ не хватало въ третьей псн моей маленькой поэмы, и началъ четвертую пснь— послднюю. Идея этого произведенія, хотя и часто прерываемаго, писавшагося черезъ долгіе промежутки, всегда отрывками и безъ окончательно выработаннаго плана, однако, очень сильно запечатллась въ моемъ ум. Я особенно остерегался того, чтобы оно не вышло слишкомъ длиннымъ, что могло бы у меня легко случиться, если бы я увлекся эпизодами и прочими украшающими подробностями. Но чтобы произведеніе вышло оригинальнымъ и острымъ, жгучаго кислосладкаго вкуса, первымъ условіемъ являлась краткость. Вотъ почему я первоначально ршилъ ограничиться тремя пснями; но при просмотр друзей, почти цлая пснь была уничтожена и пришлось сочинить четыре. Впрочемъ, я склоненъ думать, что вс эти перерывы оставили слды на цломъ поэмы и придали ей характеръ нкоторой безпорядочности.

Пытаясь работать надъ этой послдней псней, я не переставалъ получать и писать длинныя письма; эти письма постепено наполнили меня надеждой и все боле и боле воспламенили желаніемъ поскоре свидться съ моей возлюбленной. Эта возможность стала настолько правдоподобной, что въ одинъ прекрасный день, не будучи въ состояніи боле сдерживаться, повдавъ только другу о цли путешествія и длая видъ, что я предпринимаю экскурсію въ Венецію, я выхалъ по направленію къ Германіи. Это было 4 августа, увы! день, воспоминаніе о которомъ всегда будетъ для меня горькимъ.

Смлый, полный радости, халъ я къ другой половин собственнаго сзчцества и не подозрвалъ, что обнимая своего рдкаго и дорогого друга, прощаясь съ нимъ на шесть недль, я покидалъ его навки. Даже теперь, посл столькихъ лтъ, я не могу думать и говорить объ этомъ безъ слезъ. Но не буду больше упоминать о нихъ; я постарался свободно излить ихъ въ другомъ мст.

Вотъ я и опять въ пути. Я вновь отправился по пре-

лестной поэтической дорог, идущей изъ Пистойи въ Модену, весьма быстро дохалъ до Мантуи, Трента, Инсбрз'ка, а оттуда направился въ Кольмаръ, городъ верхняго Эльзаса, на лвомъ берегз' Рейна. Близъ этого города я встртилъ, наконецъ, тзг, кого искалъ всюду, и чье отсутствіе остро оіцущалъ боле шестнадцати мсяцевъ. Я совершилъ все это пзтешествіе въ двнадцать дней, и съ какой бы быстротой ни халъ, мн все казалось, что я не двигаюсь съ мста. Поэтическій жаръ вновь охватилъ меня съ необычайной силой, и не проходило дня, чтобы та, что имла надо мной больше власти, чмъ я самъ, не заставляла меня сочинить три сонета и даже больше. Я былъ самъ не свой при мысли, что въ продолженіе всего этого пути каждый мой шагъ встрчалъ слдъ ея ноги. Я всхъ разспрашивалъ и повсюду З'знавалъ, что она прохала здсь около двухъ мсяцевъ тому назадъ. Часто сердце мое наполнялось радостью, и тогда я изливался въ веселыхъ стихахъ. Между прочимъ, написалъ посланіе Гори, гд давалъ ему необходимыя наставленія относительно моихъ любимыхъ лошадей; эта страсть занимала во мн третье мсто; я постыдился сказать второе, такъ какъ мз^зы должны по справедливости первенствовать надъ Пегасомъ.

Это нсколько длинное посланіе, которое я впослдствіи помстилъ среди своихъ стиховъ, было моимъ первымъ и почти единственнымъ опытомъ въ стил Берни, всю прелесть и изящное остроз'міе котораго я чзшствзгю несмотря на то, что не особенно склоненъ къ этомз' по натзф. Но не всегда достаточно бываетъ чувствовать, чтобы сумть выразить. Я сдлалъ, какъ могъ.

Шестнадцатаго авгзгста я встртился съ возлюбленной, и провелъ съ ней два мсяца, которые промелькнули какъ молнія.