Он сидел, развалившись в кресле, за огромным полированным столом из черного дерева, на котором стоял электрический веер. На стене за его кожаным креслом висел портрет: император — в очках, с отвислой нижней губой, с узкими покатыми плечами, и рядом с ним генерал Макартур, облаченный в длинный сюртук, высокий, с крючковатым носом, держащий в руке трубку.

— Напрасно вы думаете, господин Ямада, что мы не здравомыслящие люди, — сказал Хейтаро, сидевший напротив. — Требования рабочих вполне справедливы.

— Вы, господа, должны знать, — медленно произнес Ямада, — сколько миллионов безработных в Японии были бы рады работать и за половину той платы, которую я плачу.

Он обвел испытующим взглядом сидящих перед ним представителей рабочих.

Чуть прищуренные, под широкими бровями глава Има-но и две резкие складки возле его упрямо сжатого рта давали мало надежды на то, что этого человека можно переубедить.

Ямада посмотрел на изможденное, хмурое лицо старика Мори. На Хаяси Хейтаро — вожака фабричной молодежи — можно было совсем не смотреть: Ямада знал этого Хейтаро по прошлогодней забастовке.

— Вы не представляете себе по-настоящему обстановку, в которой мы живем, — добавил Ямада и запустил электрический веер. — Только этим я могу объяснить ваши требования.

Имано приподнялся со стула.

— Господин Ямада, о какой обстановке рабочие должны еще знать, если они влачат полуголодное существование! Вы не хуже нас видите, что цены на рис, бобы, рыбу и древесный уголь растут во много раз быстрее, чем наше жалованье...

— Но и я тоже страдаю от дороговизны! — Ямада, улыбаясь, развел руками. — И мои дела идут неважно...

— Доходы у нас разные, Ямада-сан, — сказал Хейтаро. — А что касается ваших неважных дел, то мы знаем, что вы прикупили новые участки леса на западном склоне Одзиямы.

— Однако осведомленность у вас исключительная, — натянуто улыбнулся Ямада. — Но подумайте сами: если как владелец предприятия я не буду принимать мер к снабжению его сырьем, то оно остановится. В этом я также вижу важную сторону моей заботы о рабочих. И все же, при всем моем желании увеличить заботу о них, я, к сожалению, не имею возможности принять ваши требования.

— Кстати, господин Ямада... — Имано приподнялся. Рядом с ним встали Исибаси и Хейтаро. — Это еще не все, что рабочие велели вам передать. ..

Владелец лесопилки выжидающе взглянул на делегатов и остановил мягкое жужжанье электрического веера.

Пристально глядя в глаза Ямады, Имано продолжал:

— У нас имеются сведения, что лесопилка выполняет американские военные заказы.

В комнате стало тихо. Ямада откинулся на спинку кресла. Он, казалось, вникал в смысл сказанных Имано слов. Постепенно лицо его багровело, на лбу выступили капельки пота. Хриплым голосом он спросил:

— А вам, собственно, какое дело, чьи заказы выполняет мое предприятие? Ваше дело — добросовестно работать и получать деньги за свой труд.

Ямада с ненавистью взглянул на продолговатое лицо Имано с плотно сжатыми тонкими губами и немигающими прищуренными глазами, строго глядящими из-за стекол очков.

— Совсем не так, Ямада-сан, — тихо сказал Имано. — Рабочим далеко не безразличны судьбы нашей страны. Мы не хотим, чтобы снова горели наши города и селения, чтобы умирали ни в чем не повинные японцы. Поэтому рабочие не будут изготовлять то, что идет для новой войны. Это наказ рабочих, господин Ямада!

— Кто здесь хозяин? — вдруг заорал Ямада и хлопнул кулаком по столу. — Вы или я? У меня заказ государственной важности. Если бросите работу, я приму меры. Вы знаете, что такое саботаж в военное время?

— По-моему, сейчас в Японии мирное время, — возразил Хейтаро.

— А вам известно, что в Корее идет война? И что Япония — передовая база снабжения американских войск? Поэтому сейчас в Японии военное время. Помните об этом!

Имано почувствовал, как Мори взял его за руку повыше локтя, а Хейтаро придвинулся вплотную к нему.

— Не угрожайте, господин Ямада, — спокойно сказал

Имано. — Вы слышали требования рабочих. Подумайте. От своих требований мы не отступим ни на шаг.

Не поклонившись владельцу лесопилки, все четверо молча вышли из кабинета.

Незаметная, под цвет стен, вторая дверь вела из кабинета Ямады в комнату старшего сына. Кадзуо внимательно прислушивался к разговору, происходившему между отцом и делегацией рабочих. Когда рабочие ушли, он тихо приоткрыл дверь и молча просунул в кабинет свою коротко остриженную голову.