действительности имеющая, разумеется, совсем иной характер, чем в

изображении символистов. Не только Блок-поэт, но и Блок-прозаик ищет

социальной активности. Этот аспект блоковских исканий отражается как в

осмыслении проблемы «народа», так и проблемы «интеллигенции». Поскольку

все это преломляется чаще всего в материале культуры, в коллизиях искусства и

литературы, в большой блоковской прозе 1907 г. подобные поиски социальной

активности в связи с обобщенной категорией «интеллигенции» находят себе

выражение в усиленном выделении положительной роли той «лирики», о

сложном, двойном смысле которой шла речь выше. Со всей определенностью

такая положительная, социально активная функция «лирики» выделяется в

особенности в статьях «О лирике» (июнь — июль 1907 г.) и «О драме»

(август — сентябрь 1907 г.); большую роль подобным образом истолкованная

«лирика» играет также в статье «Литературные итоги 1907 года» (ноябрь —

декабрь 1907 г.), в целом, быть может, наиболее откровенно и резко

формулирующей проблему розни «народа» и «интеллигенции» во всей прозе

Блока до 1908 г. В положительной, социально активной своей функции

«лирика» связывается с наиболее общей, по Блоку, основой жизни: с

«музыкальным ритмом», определяющим закономерное движение мира: «И

бесстрашный и искушенный мыслитель, ученый, общественный деятель —

питается плодоносными токами лирической стихии — поэзии всех веков и

народов. И сладкий бич ритмов торопит всякий труд, и под звуки песен

колосятся нови» («О лирике», V, 132). «Лирика», плод деятельности

«интеллигенции», раскрывающая своими средствами общий «ритм»,

оказывается причастной к другим формам «интеллигентной» социальной

активности, а также и к социальной активности масс, «народа».

Понятно, что в этом контексте нет и не может быть никакого отрицания

«интеллигенции» в целом, нет и не может быть отрицания творческой

индивидуальности в любой форме общественной деятельности. Органично для

Блока и то, что именно в этой статье, наиболее резко ставящей вопрос о

положительном смысле «культуры», «интеллигенции», содержится вместе с тем

и наиболее резкая полемика с неославянофильскими идеями Андрея Белого,

уничтожающе резкая критика стихов Сергея Соловьева. Религиозно-

утопическая «общинность», синтетические схемы отрицаются Блоком с точки

зрения «творческой индивидуальности» (отчасти принимающей

индивидуалистическую или даже «анархистскую» форму, вследствие

идеалистического характера общих воззрений Блока). В литературе о Блоке есть

следующее определение традиций, выступающих в блоковских статьях о народе

и интеллигенции: «Вопрос, поставленный в этих статьях, чуждый

модернистской литературе, волновал русских писателей очень давно, но с

особенной силой прозвучал в сочинениях Герцена, славянофилов, Льва

Толстого, Достоевского, а из современников Блока — у Горького»146. Здесь

отсутствует историческая дифференциация внутри этих исторических

источников, исторический подход как к Блоку, так и к его предшественникам.

Конечно, Блок исходит из современности, самоопределяется в ней, именно

отсюда он идет и к наследию. Поскольку он отрицает утопическую

общинность, хочет найти место в современности социально активной

творческой индивидуальности — славянофилы, отрицающие личность, в

качестве возможной опоры наименее значимы (сохраняясь преимущественно в

качестве эмоционального источника). Общий же ход блоковской мысли ближе

всего, конечно, к Ап. Григорьеву и Достоевскому, искавшим путей «слияния»

деятельности «народа» и «интеллигенции»147. Далее, поскольку на новом этапе

146 Максимов Д. О прозе Александра Блока (V, 703).

147 Наиболее близок Блок в общей постановке вопроса о народе и

интеллигенции к Достоевскому; так как сложная проблема традиций

Достоевского в творчестве Блока в историко-литературном аспекте мало

разработана, ограничусь указанием на наиболее явные и существенные стороны