Шрифт:
Мы плывем к горе Арарат. Там мы спасемся. Давай с
нами.
Мне Бог поможет, - невозмутимо отвечает еврей.
Тридцать дней. Дождь не прекращается. Два этажа отделяют еврея от поверхности воды. Мимо плывет спасательный катер. Капитан орет:
Мы плывем к горе Арарат. Мы последние.
Плывите-плывите, - спокойно отвечает еврей.
– Меня
Бог спасет.
Тридцать девять дней лупит дождь. Еврей стоит на носочках - вода до подбородка. Мимо - бревно, за которое уцепилось одиннадцать человек.
Вряд ли мы доберемся до горы Арарат, но шанс есть.
Цепляйся за бревно. Авось повезет.
Меня Бог спасет, - упрямо бубнит еврей.
Через пару часов он утонул. На том свете его встречает Господь.
Боже, я так верил Тебе! Почему Ты меня не спас?
Дорогой мой, я пытался. Я посылал тебе лодку, катер, бревно...»
Комментарии излишни.
Я поборол свою врожденную лень и принял решение -действовать.
И вот, года четыре назад, мы с Седым половину лета угробили на хождение по всяким киностудиям, актерским агентствам и телеканалам. Разносили фотки, заполняли анкеты...
Вторая половина лета прошла в ожидании. Однако никаких предложений не поступало.
Осенью мы снова совершили рейд по местам, где, как нам казалось, решались наши судьбы. А вдогонку за тем рейдом -другой, третий... И снова никакого результата.
В нас совершенно не нуждались. Кино благополучно снималось без нашего участия. Нас как актеров не желали даже пробовать. Не давали ни единого шанса себя проявить.
Было странно, что другие, явно менее способные, чем мы, востребованы, а нами лишь пополняют бесконечные списки безработных актеров.
Да что об этом много говорить. Стоит включить телевизор, и просто поражаешься обилию бездарей, практически прописавшихся на голубых экранах.
Я не желаю продолжать эту тему. Неудачники вечно ноют. Они склонны обвинять в своих неудачах и даже бедах кого угодно, только не себя.
Итак, мы не прекращали обивать пороги студий и агентств, и потихоньку стали лелеять в душе первые ростки комплекса неполноценности.
«Матерый человечище» Арестович, игравший во всех сериалах, снимавшихся в тот год в Украине, учил нас:
– Вам необходимо освоить науку очаровывать ассистенток по набору актеров. Обычно это глупые молоденькие девочки, но именно они предлагают актеров режиссеру на утверждение. Режиссеры и продюсеры решают, кто будет играть в главных ролях, вот их основная забота. А на роли второго плана и на эпизоды подбирают людей исключительно эти девочки. Познакомьтесь, угостите шоколадкой, отправьтесь вместе на перекур, расскажите анекдот, возьмите номер телефона... А утром, когда она надевает трусы, небрежно поинтересуйтесь: «Масенька, а нет там какой-нибудь рольки для меня?»
Ни я, ни Танелюк на подобное были не способны. Седой робел и стеснялся, а меня одолевала гордыня. Еще чего! Стану я кого-то о чем-то просить! Щ-щас! Вот мое фото, вот мои данные, вот я сам! Понадоблюсь - звоните! Адье!
Только весной нам наконец позвонили и пригласили на съемку. Обоих сразу.
Танелюк радовался как выпивший ребенок. Меня смущала предложенная сумма: я на сигареты больше трачу.
Мы должны были играть охранников на продовольственной базе.
Радости у Танелюка поубавилось лишь тогда, когда он увидел сколько у нас реплик. У меня была одна фраза: «Добрый вечер, Иван Сергеевич!» У Танелюка две: «Рады вас видеть, Иван Сергеевич!» и «Как вам погодка?» А дальше по сценарию он отворяет ворота.
Да-а, - протянул Седой.
– Особенно не разгуляешься.
Не огорчайся, - говорю.
– «Нет маленьких ролей, когда большой актер».
Может, как-то расширить?
Например?
А что если я скажу так: «О-о, рады вас видеть, Иван Сергеевич! А как вам нравится эта ужасная погодка?»
Можно, - говорю.
– Вряд ли кто заметит, что ты расширил.
Отлично!
Еще через час, пока нас гримировали, Седой спросил: -А если так: «О, какие люди! Рады вас видеть, Иван Сергеевич! А как вам нравится эта ужасная погодка? Впрочем, я знал, у меня вчера весь вечер кости ломило!» -Ну?
– Ну и отворяю ему ворота.
– Дерзай! По-моему, ухудшить этот сценарий уже нельзя.
Мне было все равно. Я понимал, что эпизод сей пустяковый, проходящий и совершенно не важен.
Уже на самой съемочной площадке, пока осветители выставляли свет, устанавливали аппаратуру, неугомонный Танелюк продолжал увеличивать и расширять свой текст.
– Я скажу так! «О, какие люди! Я вас сразу и не узнал. Богатым будете. Так в народе говорят. А народ зря не болтает.