Пожелание Сергея Игнатьевича сбылось. Мы с ним дожили до Победы. А встретился я с маршалом авиации Руденко через 40 лет на ветеранском поприще. Оба мы стали членами президиума Советского комитета ветеранов войны. [83]

Вскоре после получения награды полк вел большой воздушный бой. Мы перехватили фашистские бомбардировщики на подходе их к цели. Сбив три вражеские машины, заставили остальных летчиков беспорядочно сбросить бомбы. Гитлеровцы покинули наше воздушное пространство, а мы направились к Севску, горючее было на исходе. И тут нас атаковала группа «Фокке-Вульф 190». Связался по радио с командиром дивизии. Он обещал выслать минут через десять деблокирующую группу.

8- 10 минут. Много это или мало? В том случае -много. Мои секундные размышления прервал сигнал с земли:

–  Разрешите вылет.

Это был голос Володи Беляева. Самолет его не был готов к вылету на прикрытие из-за какой-то неисправности, и он, единственный из летчиков, оставался на аэродроме. Я не успел еще ответить, как вторично прозвучало:

–  Разрешите… Вылетаю…

И Беляев взлетел. С ходу врезался в строй фашистских истребителей. Бой вел виртуозно, яростно и дал возможность нам сесть. Я садился последним, «Фоккеры» отхлынули от аэродрома, окружили смельчака. Подбитый, со шлейфами дыма, его самолет не дотянул до границы посадочной площадки, резко клюнул носом и ударился о землю. Володя погиб. Его комсомольский билет был в крови… За свой подвиг Владимир Беляев был посмертно награжден орденом Ленина.

Полк до конца участвовал в Курской битве. Говоря о ее стратегических итогах, Маршал Советского Союза А. М. Василевский писал:

«Советские Вооруженные Силы нанесли врагу такое поражение, от которого фашистская Германия уже никогда не смогла оправиться». [84]

В битве на Курской дуге враг потерял 3500 боевых самолетов.

Напряжение боев было огромным, но время на учебу летного состава приходилось выкраивать. Обычно проводились короткие, но тщательные разборы каждого вылета полка. Для этого использовались вечерние, иногда и очень поздние, часы. Разгонов за ошибки я не давал, но и малейшие упущения не пропускал мимо.

Крепить боеготовность полка хорошо помогал мой заместитель по политчасти майор Иван Дмитриевич Чесноков. Как летчик, он понимал напряженность обстановки, в своей работе и в деятельности членов партбюро основное внимание уделял индивидуальным встречам-беседам с личным составом. С обслуживающим персоналом было проще - проводились короткие собрания, политинформации. Чесноков пользовался авторитетом в полку.

Как- то на одном из новых аэродромов Иван Дмитриевич встретил меня из полета словами:

–  Командир, к нам невесты пожаловали.

–  Какие невесты?
– изумился я.

–  Прибыло новое пополнение обслуживающего персонала, большинство девушки.

–  Младшими специалистами?

–  Да. Вооружейники, прибористы, укладчики парашютов. А ты что, недоволен?
– Видя, что я еще в недоумении, Чесноков добродушно усмехнулся: - Радоваться надо, командир. Постоянные бои ожесточают ребят, а присутствие девушек благотворно повлияет на них. Невесты - это я к слову сказал, а служить они будут исправно, в этом убежден.

Ближайшие дни подтвердили правоту замполита. Девушки ревностно исполняли свои нелегкие обязанности. И тяжести таскали, и самолеты надежно готовили к полетам. [85] А атмосфера в полку потеплела. Чаще вспыхивали улыбки, зазвенела по вечерам песня…

После Курской битвы разошлись наши военные дороги с Борисом Соломатиным и Евгением Петровым. Жизнь не свела нас больше вместе (вины за слабый поиск друзей с себя не снимаю), но знаю: оба они 9 мая 1945 года встретили в боевом строю. Всегда гордился и горжусь нашей дружбой в начальный период войны.

Осенью нашу 279-ю дивизию вывели из состава 16-й воздушной армии. Сдав материальную часть (много машин не хватало в соединении), наш летно-технический состав направился на переформирование в уже знакомые мне места Горьковской области.

Мы получали и осваивали истребитель Ла-5 новой модификации. Эта серия самолетов отличалась от предыдущей большей как горизонтальной, так и вертикальной скоростью. Была усилена броневая защита летчика.

Началась кропотливая и тщательная подготовка. В полк прибыло много молодых летчиков. В летных школах они научились пилотированию, но готовились ускоренно. Следовало закрепить эти навыки и научить их азам ведения воздушного боя.

Ла- 5 -самолет отличный, но требует к себе особого внимания. При приземлении нужно строго выдерживать курс пробега. Малейшее отклонение, и самолет резко разворачивало в сторону, что нередко приводило к поломке крепления хвостового колеса. У молодого летчика лейтенанта Б. все время повторялись ошибки при посадке. Командир его авиаэскадрильи, человек в общем-то выдержанный, после очередной поломки самолета лейтенанта пришел ко мне расстроенный и решительно заявил:

–  Не годится он для полета на истребителе. Пусть учится летать на других самолетах. [86]