– - Езжай-ка ты к баронессе, раз дяде Власу обещала. А я попробую придумать что-нибудь, если у тебя ничего не получится, - посоветовал брат.
– Заодно Иллинку проведаешь. Сильно не мешкай. Быстрее съездишь - раньше освободишься.

– - Сейчас! Только забегу к бабушке, - кивнула я.

Однако бабушка еще спала, и я решила ее не будить. На цыпочках выскользнула из комнаты, тихонько прикрыла за собой дверь. И не заметила, что бабушка приоткрыла глаза и лукаво посмотрела мне в спину.

Собиралась я недолго. Быстро надела платье поприличнее, чтобы не было стыдно за свой вид, и выскочила на крыльцо. Там уже поджидали сани, править которыми по такому поводу взялся сам староста.

– - Ну, устраивайся, егоза - добродушно сказал он, откидывая меховое одеяло.

Дождавшись, пока я сяду на скамью, заботливо укрыл мои ноги мехом.
– Чтобы не замерзла, - пояснил он, заметив мой удивленный взгляд.
– Держись! Но, милыя-а, поехали!

Громко щелкнул кнут, и лошади помчали.

Эх, если бы погода не испортила наслаждение от поездки. А так, ветер бьет в лицо, противный дождь проникает, кажется, везде, мокрая одежда прилипает к телу. Меховое одеяло моментально отсырело, шерсть встопорщилась клочьями и стала вонять. Ноги закоченели и стали ломить от холода.

В общем, когда доехали до замка, я не верила своему счастью. Выбираться из саней пришлось с помощью дядюшки Власа - ноги отказывались держать.

Подойдя к запертым воротам, староста постучал кулаком в створки. Я топталась рядом, приплясывая, чтобы хоть как-то размяться и согреться. Однако нам не открывали.

Подождав пару минут, он снова постучал. В ответ тишина. Тогда он весьма невежливо стал бить ногой, надеясь, что нас услышат.

– - Ну, кого это там несет, - послышался за воротами недовольный голос. Окошечко в створке отворилось, и показалась недовольная сонная физиономия стражника.

– - Открывай!
– успев потерять терпение и обозлившись, заорал староста.

– - Кто такие?

– - Не узнал?
– вконец обозлился дядюшка Влас.
– Глаза-то открой!

– - Влас, ты что ли?

– - А кто же еще?!

– - Погоди, я сейчас.

Послышался стук открываемого засова, и ворота открылись. Староста сел в сани и въехал в просторный двор. Я решила войти пешком, чтобы размяться. Ворота за мной закрыли так быстро, что едва не прищемили подол юбки, взметнувшийся от порыва ветра. Тут же с грохотом засов сел на место.

Странно! Мне показалось, или стражник действительно чего-то боится? Вот и у старосты возник такой же вопрос:

– - С чего это вы средь бела дня ворота-то заперли? Да еще и допрос устраиваете.

Стражник ничего не ответил, лишь досадливо махнул рукой и повел к двери, что вела на кухню. Мы пошли следом, недоумевая, что же все-таки происходит.

– - Эй, Груня!
– окликнул наш провожатый повариху, едва мы переступили порог кухни.
– Накорми и обогрей гостей, пока я хозяевам доложу.

Дядя Влас снял свой полушубок и стянул с головы шапку:

– - Грушенька, я смотрю, ты все хорошеешь.

Худая и высокая как жердь женщина, которая большой поварешкой гоняла кухонную прислугу, зарделась как молоденькая служанка.

– - Здравствуй, Влас, - немного смущенно поздоровалась она.
– А ты все так же врешь и не краснеешь, - но чувствовалось, что слова старосты пришлись ей по сердцу.

– - Мне то зачем краснеть, - хохотнул мужчина.
– Это ты у нас, гляди-ка, как разрумянилась.

– - Вот погоди, скажу твоей жене, как ты за другими женщинами ухлестываешь, старый греховодник, - шутливо погрозила ему половником.

Пока они дружески перебранивались, у меня от тепла и разнообразных запахов засвербело в носу, и я неожиданно громко чихнула.

– - Велик Единый! Мы тут болтаем, а девочка совсем простыла, - всплеснула руками повариха и подскочила ко мне.
– Ну-ка, снимай одежду да садись поближе к огню.

Спустя некоторое время я обнаружила себя сидящей на скамье перед очагом, завернутую в шерстяное одеяло с большой кружкой горячего чая. Вокруг меня хлопотала добрая повариха, подсовывая то пирожок, то очередную кружку чая, искренне считая, что только обильное питье может спасти от простуды. Приходилось, чтобы не обидеть добрую женщину, благодарить и улыбаться, хотя эти хлопоты были мне в тягость. Ну, не привыкла я к такой суете вокруг своей персоны!