неделю все им вычищай,– говорили разные голоса.

Все вышли во двор и стояли в ожидании, когда заставят

работать.

– Кабы знали, что чистить придется, не валили бы зря. А то

около черных ходов такие горы навоза, что промеж них как по

коридору ходишь. Нешто их вычистишь!

– Председатель дюже хорош, не мог вовремя запретить. А

теперь вот и гни спину.

– Что за нескладный народ,– сказал рабочий в суконном

картузе,– кабы каждый аккуратно убирал за собой, ничего бы и

не было, а теперь, вишь, какие горы.

– Председатель должен был смотреть за этим. Мы почем

знали.

– Что ж ты без председателя-то не знала, что перед дверью

навоз валить нельзя, десяти шагов не могла сделать, до ямы

донести? – сказал рабочий, обращаясь к женщине в платке.

– Это с верхних этажей в форточки вываливают. Ты

разберись сначала, а потом и говори.

– Из верхних само собою, а ты вчерась с порога горшок

выливала.

– Я выливать стала, когда тут другие навалили.

– По скольку же теперь часов заставите кажного работать? –

недоброжелательно спрашивали у вышедшего председателя.

Председатель, высокий худощавый человек в солдатской

шинели, суетливо оглянулся по двору, как бы проверяя, много ли

собралось народу.

– Надо так пригадать, чтобы в неделю все кончить,– сказал

он.

– То-то вот, кабы за делом-то смотрел, каждый день

заставлял бы чистить, тогда бы по пяти минут на человека,

больше бы не пришлось работать, а теперь целую неделю спину

гни,– сказала женщина в платке.

104

– А сами-то вы где были? Кто же вам запрещал чистить?

Женщина сердито промолчала, а потом сказала:

– Раз кто за этим смотреть поставлен молчит, что ж с нас-то

спрашивать? Вы должны заставлять.

– Где ж ему заставлять. Его не боится никто. Вишь, вон

собрался народ и стоит неизвестно чего.

– Когда ж работать-то начнем? – закричало уже несколько

голосов.

– Так что ж вы не начинаете? Лопатка в руках есть, чего вам

еще? – отвечал суетливо председатель, оглядываясь по сторонам

и ища себе лопатку,– дайте-ка мне лопаточку.

– Да вы заставляйте работать-то... а он лопатку ищет!

– Прямо смотреть тошно. Крикнуть не может как следует.

Все подошли к наваленным горам навоза и стали нехотя

копать.

Председатель тоже принялся работать.

– Эх, прежний-то председатель был молодчина. Бывало,

выгонит всех на работу, сам до лопатки не дотронется, а только

стоит и кричит на всех.

– Да, у того не стали бы почесываться,– сказала женщина в

платке.– Тот, как чуть что не так, сейчас – штраф, а не то вовсе в

милицию. У того из окна помоев не выплеснешь, а если и

выплеснешь, так, бывало, сначала раз десять оглянешься.

– Тот, бывало, сядет, цигарку в зубы и только кроет всех. И

работали – в лучшем виде. Самим же лучше: час отворочаешь,

зато потом иди на все стороны. А тут вот будем через пень

колоду валить до вечера, а там дома работы по горло.

– Тут бы двинуть матюгом, сразу бы у всех руки развязались,

а то копаешь, ровно сонный.

– Прямо работать противно,– сказала женщина в платке.

– Да, уж как не боишься человека, дело плохое. Вчерась

тротуары чистили; объявили, чтобы к двенадцати часам

собрались, а то его в милицию посадят. «Убедительно, говорит,

прошу – не подведите». Вышел в двенадцать – ни души. Давай

сам скрести.

– У прежнего, бывало, за четверть часа до срока все на

местах. А как опоздал, лишних два часа работать заставит, да

еще благословит тебя,– сказала женщина в платке.– Бывало,

женщин и то такими словами кроет, ежели что не так,– и никто

не обижался.

– Не обижались, потому что порядок.

105

– А у этого до того дошли, что на чердаке накат на дрова

подпиливать стали, да все вторые двери на черных ходах

пожгли, а он только все уговаривает да воззвания вывешивает.

– А в квартирах-то что делается? Прежний председатель