ли груз без весу принять?

Из окошечка кассы высунулось удивленное лицо и сказало:

– Что ты, очумел, что ли? Читал инструкцию?

– Ну, вот видишь.

112

– Эй, ты, баба, что ты там сватаешься? Целый гурт скота, что

ли, у тебя? – кричали задние.– Что у нее там?

– Птица.

– Много?

– Одна только...

– Так какого же черта она там присохла!

– Вот окаянная-то, того и гляди, поезд уйдет...

– Пишут тоже инструкции,– говорил весовщик,– на глаз

нельзя, а на весах – ничего не тянет. Успеете, куда прете? Только

вот и дела, что ваши мешки вешать... Вот навязался-то демон,

ногтем его придавить, а вишь, сколько народу держит, погляди,

пожалуйста, уж на улице стоят.

– Ну вот что... вот тебе квитанция, как за пуд багажа, и уходи

ты отсюда от греха, а то ты у нас тут все перебуровишь,– сказал

человек в форме, отдав женщине квитанцию и махнув на нее

рукой.

На платформе загудел паровоз.

– Матушки! – крикнули стоявшие в очереди и, давя друг

друга, бросились на платформу.

– Ушел, ушел!

– Ах, сволочь окаянная, всех посадила!

– И откуда ее черти принесли?..

– Лихая ее знает. Овечкой прикинулась, пролезла.

– А с чем она была-то?

– С домашним скотом, говорят.

– С каким там скотом, с птицей... И птичка-то пустяковая...

– Пустяковая,– сказал малый с мешков,– таких пустяков с

десяток принесть, вот тебе все движение на неделю – к черту...

113

Слабое сердце

В одном из столичных учреждений по лестницам ходили

ломовики в тяжелых сапогах, сносили вниз столы, шкапы,

пыльные связки бумаг и клали их на воза, чтобы везти в другое

помещение.

Между ломовиками совалась старушка в большом платке и

из-под рук заглядывала вверх по лестнице, где сновали взад и

вперед люди, и шептала про себя:

– Господи батюшка... как в лесу.

– Пусти, старуха, ногу отдавлю. Что тебе надо тут?

– Пособие, батюшка, пришла получать.

– Вниз иди, двадцатый номер.

Старушка пошла вниз. И через некоторое время внизу

послышалось:

– Что мотаешься под ногами? Вот шкапом-то ахнем тебе на

голову, и дух твой вон.

– Пособие, батюшка...

– Вверх иди,– сказал проходивший с разносной книгой

человек в валенках.

– Я уж была там, кормилец.

– На каком этаже? – строго спросил проходивший.

– На четвертом, батюшка.

– Выше иди.

Старушка пошла наверх.

– Это какой этаж, кормилец?

– Третий... Ты опять уж сюда явилась?

– Я только что на низ сходила, милый.

– Ну, сходила и слава богу.

– А теперь вот опять сюда прислали.

– Очень нужна ты тут.

Старушка вошла на четвертый этаж и остановилась

отдышаться. На продавленном диванчике, под которым была

видна выскочившая пружина и рогожа, сидел какой-то

болезненный человек.

– Дожидаешься, батюшка?

– Отдыхаю,– сказал человек.

– Я вот с утра уж пришла. Избегалась наотделку.

– Что надо-то?

– Пособие получать, да никак не найду, где.

114

– Сейчас устроим... Послушайте,– сказал мужчина,

обращаясь к пробегавшему человеку с портфелем,– где бы тут

старушке пособие получить?

– Черт его знает. Где-нибудь тут надо искать,– сказал тот,

остановившись и с недоумением оглянувшись по сторонам.

Потом опять побежал.

– А в двадцатом номере не были? – спросил он,

остановившись.

– Ходила уж туда, цифры все шли, шли подряд, а потом на

восемнадцатом номере оборвались, и уперлась я в какой-то

закоулок, не знала, как выйтить. На старом-то месте я уж

приладилась получать, а теперь на новое переехали, никак не

потрафишь.

– Я тоже,– сказал человек, сидевший на диване.– Только на

другой конец города зря прошел.

– Что за черт!.. Мой стол увезли, оказывается? – закричал,

выскочив в коридор, мужчина в шубе и без шапки.– Извольте