была нескончаемой. В голове ее медленно, как на

похоронной процессии, шел тупорылый немецкий грузовик,

доверху набитый мотками проволоки и прожекторами.

Каждый солдат с трудом удерживал на поводке

крупную овчарку. Собаки злобно рычали, свирепо

рвались вперед. Редкие прохожие спешили укрыться

в подъездах, переждать, пока схлынет этот злобный,

рычащий и визжащий поток.

Какой-то солдат заметил сгоревший «На испуг» и,

подтолкнув соседа, захохотал. Возбуждение передалось

и волкодавам. Они заметались, зло натянули поводки,

залаяли.

— Потешаются, — процедил Саша сквозь зубы. —

Хотел бы я видеть их рожи, если бы с десяток этих

«На испугов» вырвалось из-за развалин и чесанули из

пулеметов.

— Какие здоровенькие, а?—Яша кивнул на

овчарок.— Чисто волки...

— И злющие! — заметил Саша. — Такой кобель

быка свалит. Интересно, куда их столько?

— Не догадываешься?

— Постой, постой...

Чиков посмотрел на Яшу.

— Неужели?

— Точно, — подтвердил Яша его догадку, — в

катакомбы.

— А почему через город? Есть же путь короче — по

Московской дороге.

— Страху хотят на людей нагнать. Сначала,

наверное, постараются ослепить партизан прожекторами,

а потом затравить овчарками.

— Вот сволочи! — не сдержавшись, выругался

Саша.— Установить бы сейчас пулемет и...

— Тише! Ты что, сдурел? — прошептал Яша,

оглядываясь с опаской. — Агенты сигуранцы на каждом

шагу, а ты!..

— Наших предупредить надо, — перейдя на шепот,

58

сказал Чиков взволнованно. — А то не дай бог, если

такая свора ворвется в штольни и штреки...

— Не ворвется, — процедил Яша сквозь зубы. — Там

уже ждут этих экскурсантов.

— А если?

— Делом бы занимался, — перебил его Яша. —

Восемьдесят семь, восемьдесят восемь... Смотри, смотри,—

он показал на громадную овчарку. — Ну и псина!

И еще одна... Да, трудно придется нашим. Очень.

Девяносто три, девяносто четыре...

— Гранату бы шарахнуть —вот был бы шорох,—

не унимался Чиков и вдруг рассердился:—Да брось ты

эту бухгалтерию! Какое, не пойму, это имеет значение:

сто овчарок или двести? Давай лучше прикинем,

нельзя ли чем помочь нашим.

— Есть у меня одна идея, — проговорил Яша

загадочно, не отрывая глаз от колонны. — Если удастся,

крепко поможем. Но для этого надо проверить, не

разучились ли мы стрелять из рогаток.

— Из рогаток?

Саша удивленно вскинул брови, глянул на друга

с недоверием.

— Потом объясню. Потопали. Все ясно: полторы

сотни овчарок, пятьсот автоматов, пять легких полевых

орудий. Орудия, видимо, установят против главного

входа и будут бить прямой наводкой...

СЛУХИ

Это было похоже на эпидемию. Одесса была

наводнена слухами. Одессу прямо лихорадило от разных

слухов. С непостижимой быстротой распространялись они

по всему городу.

— Знаешь,— сообщал по секрету на Привозе

торговец торговцу, — американский флот занял Соловки, и

Рузвельт сделал меморандум Румынии, Болгарии и

Венгрии, что, если они не отведут свои войска,

американский флот захватит Мурманск, Кронштадт и Генечинск.

— Генечинск? Так это же совсем близко от Одессы...

— А разве я сказал — далеко?.. И кроме того, всех

беспокоит Турция... Черчилль предложил Турции

выступить против Германии. За это он отдает ей

Севастополь, Одессу и Данциг...

59

— Господи, где же мы будем жить?

— Я знаю? Факт тот, что начинается что-то

кошмарное... Во всяком случае, сегодня с женой мы будем

ночевать в подвале.

— Почему?

— А ты хочещь, чтобы я спокойно смотрел, как мне

на голову будут падать бомбы различного калибра?

Нет, с меня таки хватит...

Через несколько минут о меморандуме Рузвельта,

предложении Черчилля и предстоящем ночном налете