состоятельные, уважаемые гости.

– Нам будет здесь легче работать...
– сказал Аскарали.

Изменился за последнее время «преуспевающий коммерсант». Он только кажется бодрым, а на

самом деле очень устал. Возможно, даже болен.

– Ну как? Ты только представь Берлин. Обгорелый труп Гитлера... Берлин! И почти над каждым

балконом белый флаг. Представь! - Аскарали расхаживал по номеру, потирал ладони, потом, резко

повернувшись, садился у постели Махмуд-бека.
– Представь! Помнишь, как писал Гафур Гулям в сорок

втором? Хотя откуда ты помнишь. Ты даже не знаешь... Слушай...

Аскарали часто читал стихи древних поэтов. Но Махмуд-бек даже не представлял, каким чудом его

друг узнавал о новинках современной литературы.

– Слушай!
– повторил Аскарали. И он торжественно прочитал:

Тяжесть листьев промерзших с дерев упадет,

И под шелест весеннего сада

Время грозного горя и тяжких невзгод

Канет в бездну кромешного ада, -

Будет праздник на улице нашей.

Аскарали снова поднялся. Провел ладонью по белым, совершенно белым и поредевшим волосам,

пригладил их и твердо объявил:

– Мы сегодня устроим праздник.

Махмуд-бек, облокотившись, хотел подняться.

– Нет! Нет! Ты будешь лежать. Мы сюда пододвинем стол. Вот так... Здесь сяду я. Здесь - Фарида.

Ясно? - Он не ждал ответов Махмуд-бека. Аскарали двигал шикарную европейскую мебель с такой

небрежностью, словно все это происходило в караван-сарае. - Сейчас Шамсутдин принесет бутылку

водки. Ох, как я ее доставал! Целая операция! Посложнее твоих!

Нет. . В его словах и движениях теперь уже не было усталости.

– Мы сегодня даже не вспомним о том сброде, с которым ты встречался. Не будем вспоминать! Не

будем работать. Сегодня устроим праздник... Понимаешь...
– И он крикнул в сторону соседней комнаты: -

Фарида!

Она вошла, с трудом скрывая беспокойство. Аскарали - хороший человек. Фарида уважает его. Но не

случилось ли еще чего-нибудь?

– Фарида! Сейчас я вызову официанта. Он принесет самый вкусный обед «Тадж-Махала». И мы будем

праздновать. Ты не против?

Она улыбнулась:

– Нет, Аскарали-ака. Это очень хорошо! А то вы сидите днем и ночью. Сидите, говорите.

– Мы будем вместе говорить. Совсем о другом. И выпьем! Выпьем за праздник! За нового человека,

который скоро родится в этом городе.

Фарида, смутившись, опустила голову.

– Я пока там побуду, Аскарали-ака...
– тихо попросила она.

– Конечно. А я вызову официанта.

Она торопливо ушла в соседнюю комнату. Наклонившись к Махмуд-беку, Аскарали тихо произнес:

189

– Выпьем за нового человека! Понимаешь, Махмуд-бек. Ведь на нашей улице праздник... Самый

большой праздник! На фронте полагалось сто граммов водки. Их ты получишь по праву. И я... После

боя...

– А перед боем?
– улыбнулся Махмуд-бек.

– Бой почти кончился. Наш, - серьезно сказал Аскарали.
– Почти...

– Что-нибудь еще?
– спросил Махмуд-бек.

– Об этом - завтра! А сегодня - праздник... И ни слова о делах!..

Он подошел к двери и нажал кнопку, над которой был нарисован силуэт человека с подносом.

Разбор поездки Махмуд-бека завершился.

– Хорошо, если бы Джанибек сделал вылазку на нашу территорию. Это стало бы его концом... Но если

даже он и не решится, то провалы агентов, которых он пересылает, будут его провалом... - сказал

Аскарали.

– Как поступил Адхам?
– вспомнил Махмуд-бек.

Аскарали пожал плечами:

– Хотелось бы верить твоим предположениям. Но... подождем немного. А теперь?

– Я слушаю...
– невольно поднялся Махмуд-бек.

Аскарали вновь выглядел усталым, озабоченным. Это был совершенно другой человек, не похожий на

вчерашнего.

– Слушай...
– сказал Аскарали спокойно, рассудительно.
– Слушай, мой дорогой Махмуд-бек. Война

кончилась. Ты имеешь полное право уехать сегодня или завтра. Врач советует лечиться в Италии. Но у

нас ведь не хуже курорты. Хотя бы даже из-за Фариды нельзя пускаться в такой дальний путь.