Давно уже настала ночь, но друзья забыли о сне.

Коста мечтательно говорил:

— Помню всполох в станице Баталпашинской. Пом-

ню человека, который созывал казаков строиться с ору-

жием. Сам он не был вооружен — он бил в набат. Иног-

да вижу себя в такой роли. Только не колокол будет

поднимать тревогу, а проникновенные звуки фандыра...

Одному тебе говорю о мечте своей, друг мой.

Почти до самого рассвета разговаривали они. Снача-

ла гость откладывал недоброе сообщение, с которым

пришел к Коста. Заключалось оно в том, что админист-

рация Баталпашинского отдела Кубанской области рас-

тратила горские штрафные суммы и по таковой причине

К. Л. Хетагурову прекращалась выплата стипендии.

Официального уведомления канцелярия академии еще

не получила, оно было где-то в пути. А узнал Андукапар

обо всем из письма дяди, который жил в Лабе. Позже

Андукапар решил и вовсе молчать, чтобы не портить

прекрасной ночи мечты о будущем.

В просторном особняке инженера Владимира Льво-

вича Ранцова царило торжественное настроение: стар-

шая дочь, Глафира Владимировна, к рождеству долж-

на повенчаться с лейтенантом береговой службы Всево-

лодом Рихардовичем Клюгенау. Младшая — тоже на

выданье, но с ней родители не спешили: красавица Оль-

– --

* Авдан (осет.) — колыбель.

27

га легко могла составить себе блестящую партию. Ее ру-

ки добивались многие именитые молодые люди, но все

получали отказ, после чего уж не появлялись в доме

Раицовых. Ходил слушок, что Ольга награждала их та-

кими странными эпитетами и прозвищами, что никто

из них не решался больше попадаться ей на глаза.

В пятницу, придя на обед к Ранцовым, Хетагуров с

удивлением увидел там юнкера Кубатиева в обществе

какого-то толстого низкорослого блондина с большими

бриллиантовыми запонками. Как сюда попал Тамур Ку-

батиев, Коста не мог понять. Поздоровались холодно.

Вмешательство мичмана прояснило все.

— Вы знакомы с Тамуром Дрисовичем? Он друг лей-

тенанта Клюгенау...

— С Тамуром? Еще бы — земляки, г— ответил Хета-

гуров.

—Как же так? — удивился мичман Ранцов. — Я

считал вас, юнкер, кабардинским князем...

Кубатиев покраснел, смутился.

— Гм... в некотором роде... — промямлил он. — Мы

.состоим в родстве с князьями Бековичами и Анзоровы-

ми из Большой Кабарды... Собственно, наш род тоже

княжеский, хотя правительством официально еще не

признаны привилегии дигорских баделят.

— А-а! Вы опять про своих баделят толкуете? Любо-

пытно!—произнесла показавшаяся в дверях гостиной

Ольга.

— Здравствуйте, Константин Леванович! Здравст-

вуйте, господа!

Ольга присела к круглому столику, положила подбо-

родок на маленький кулачок и, глядя озорными глазами

в глаза юнкера, сказала:

— Что же вы замолчали, продолжайте... Насчет по-

родистых баделят, да? Не обижайтесь только, я шучу,

конечно...

Тамур покраснел еще больше, Хетагуров кусал губы,

чтобы удержаться от смеха. Блондин с заплывшими глаз-

.ками и бриллиантовыми запонками с безразличным ви-

. дом рассматривал акварель Владимира «Эсминец «Стре-

мительный» на рейде». Мичман полудремал в кресле —

он с детства привык к проказам сестры и не удивлял-

ся им.

Вся в облачках кружев в гостиную вплыла хозяйка

^28

дома, Клементина Эрнестовна. Прищурившись, посмотре-

ла на Хетагурова.

— Рада вас видеть, мон шер. Володя рассказывал о

вас много приятного.

Хетагуров поклонился.

Обед проходил шумно, за столом было около двадца-

ти человек. Немного опоздал хозяин дома Владимир

Львович Ранцов. Розовый, круглый, довольный, он уса-

живался за стол и громко рассказывал гостям о посулах

правительства.

— Это прогресс, господа! Недалек день, когда придут