Эрнестовне, после чего хозяйка дома, дрожа от гнева,

проговорила:

— Какой ужас! В моем доме творится бог знает что.

— Успокойся, мой друг, — пророкотал «либерал» —

::озяин дома. — Сегодня не время для семейных ссор. Ты

34

возбуждена, душенька. Хватит пить этот противный бе«

недиктин...

— Холодной воды, господа! — крикнул домашний

доктор Ранцовых, тощий человек во фраке, остроносый,

с общипанной головой.

Мичман Ранцов, хорошо зная, что мать на расстоя-

нии пяти шагов ничего не слышит, успокаивал сестру:

— Не тужи, Оленька. Никому тебя не отдам. Клянусь

золотым шпилем Адмиралтейства и честью мичмана

Балтики!

Хозяйку дома увели в спальню.

— Прошу, господа, продолжать веселиться, — объ-

явил Владимир Львович. — Клементину Эрнестовну

прошу извинить. Что касается Оленьки, то ей рано еще

думать о помолвках. Пусть попрыгает пока на свободе...

Вскоре начались танцы. Ольгу охватило какое-то не-

естественное, болезненное веселье. Она танцевала с

Коста — «на зло Титу и всем прочим». Потом потянула

его в библиотеку, где состоялась их первая беседа.

— Не покидайте меня, милый Коста. Так противны

все с этими притязаниями на женитьбу. Боже, как я

несчастна в своем доме. Один брат Володя хороший, но

у него свои интересы, целыми днями он где-то пропада-

ет. Папа вечно занят пустыми разговорами о благе наро-

да. Мать не любит меня...

— Смогу ли я теперь бывать у вас?—с грустью

спросил Хетагуров.

— Тит нашептал что-то матери. Теперь она примет

меры. Но мы будем встречаться в другом месте, не прав-

да ли?

В комнату вошли Тит Овцын и Тамур Кубатиев.

— Ольга Владимировна, вас просят к столу, — пове-

лительным тоном сказал Тит.

— Кто просит?

— Врш папа, Владимир Львович, — ответил Куба-

тиев. — К тому же у Тита Титовича конфиденциальный

разговор с господином Хетагуровым...

Ольга смерила пьяного юнкера презрительным взгля-

дом, резко повернулась и вышла.

Кубатиев прикрыл дверь. Тит, часто моргая белесыми

ресницами, решительно шагнул к Хетагурову.

— Сударь. Вы своими стихами задурманили голову

моей невесте...

35

— Что вам угодно? — Хетагуров усмехнулся. —

Дуэль? В саду у Болховитиновых есть хорошая поляна...

— Нет, нет,— испуганно попятился Тит.— Я не о

том, я хочу сказать,, чтобы вы оставили дом Ранцовых

по-хорошему...

— В самом деле, — вмешался в разговор Тамур Ку-

батиев. — Как лучшего друга тебя прошу: брось это

дело, Коста!

Никто не заметил, как в комнату вошел Владимир.

Он слышал все.

— Ваш извозчик мерзнет у подъезда, — вежливым

тоном сказал мичман Овцыну,— Це угодно ли тихо

удалиться? Не будем портить новогоднего бала.

— Что-с?!

— Я сказал: вас ждет извозчик!

— Вы еще обо мне услышите, — пятясь к двери, бро-

сил Тит Хетагурову. — Мой папаня самого графа Зубова

ссужает...

Кубатиев, недоуменно пожав плечами, вышел вместе

с толстяком.

— Плюнь ты на него, Костя, — сказал Владимир,

обняв приятеля. — Я пью, голову не теряю, а он совсем

осатанел от мадеры. Пойдем встречать восемьдесят чет-

вертый. Выше голову, князь Хетаг!

Но с этого вечера Коста решил не приходить в дом

инженера Ранцова.

Каждый день приносил яркие впечатления. Открыва-

лись все новые тайники искусства живописи. О их су«

шествовании Коста раньше и не подозревал, полагая,

что большой художник — явление стихийное.

Учился Хетагуров с увлечением. Сидя в классе или

дома за книгой, забывал решительно обо всем: о нужде,

о своих явных и скрытых врагах, о завтрашнем дне, ког-

да кончится чай и не хватит денег на кухмистерскую.

...В гостиной просторной квартиры молодого инжене-

ра Анненкова, служившего на Тентелевском заводе вмес-