Машина въехала в аул. Из здания почты быстро вышла какая-то старушка. Если бы не всегдашняя осторожность Бориса, — быть бы ей под машиной. Водитель резко затормозил — и у него, и у старушки вид был напуганный. Но больше всего испугался, пожалуй, Батыр Османович. С побледневшим лицом выскочил он из машины и бросился к старушке. Та стояла ни жива ни мертва.

— Дома сидеть надо, бабушка! — говорит Батыр, плохо понимая смысл собственных слов. — Чуть не угодила под колеса...

— Это ты, Баразович? — Старушка уже оправилась от испуга и заулыбалась.

— Ох, напугала ты меня, бабушка...

— Знаешь, Баразович, у меня такая радость, что теперь мне и смерть не страшна, — опомнившись, тараторит старушка, — только что звонили из района и сказали, что она осталась жива. Спасибо дохтурам, чтобы я умерла вместо них, спасли мою сиротку.

Батыр Османович никак не может понять, о ком и о чем идет речь:

— Успокойся, мать. Что случилось? Кого спасли?

— Да я же говорю: сиротку мою, Ариубат. Мальчика она родила.

— Вот оно что! — обрадовался Батыр и от души поздравил старушку с рождением правнука.

— Понимаешь, мальчик, говорят... Я как услыхала — совсем потеряла голову от счастья. Ты, Баразович, мне первым встретился на дороге, потому и назову внука твоим именем. Ты добрый человек, тебя все уважают, и Адемей, и Азамат... Где бы сейчас мог быть Азамат?

Баразов сказал ей, где он.

— Пошлю сейчас к нему кого-нибудь из ребятишек, — продолжает старушка, — пусть возьмет с него сюйюнчу [1] . А ты, Баразович, не уезжай, заклинаю аллахом, зайди к нам в дом, буду очень рада. Так рада, будто единственный брат поднялся из могилы.

— Спасибо, мать, — ласково отвечает Батыр, — я и сам рад был бы к тебе зайти, но, извини, мне некогда, очень спешу. Лучше садись в машину, довезу до дому.

— Нет, нет, — качает головой бабушка, — если зайдешь в дом — поеду, а если не можешь — побегу дальше. Я тороплюсь. Пусть все видят мою радость. Говорят, мальчик очень похож на отца. А на кого же ему еще походить?

Распростившись с бабушкой Ариубат, Батыр Османович поехал дальше. Борис сейчас ведет машину еще осторожней, чем раньше. Баразов улыбается своим мыслям:

«Вот и еще один человек в ауле родился! Мальчик, который сегодня впервые открыл глаза, вырастет, выучится, станет трудиться людям на благо. В свой час и у него родятся дети. Круг без начала и конца. После ночи наступает день, день сменяется ночью... Есть ли на свете большее счастье, чем труд для людей! Жизнь коротка, и надо уметь прожить ее так, чтобы каждая секунда служила людям, приносила им радость.

А мы подчас даже тот малый срок, что нам отпущен природой, не умеем использовать как следует. Войны, распри... И где-то падают бомбы на головы детей, стариков. Если так пойдет дальше, к чему это может привести? Если человечество и не будет истреблено полностью, то все равно — жизнь остановится. Погаснет огонь, остынут очаги. Нет сейчас более важной задачи, чем сокращение и уничтожение вооружений. Объединившись, люди сумеют избежать войны. Сумеют ли? Разве Гитлер спрашивал у своего народа разрешения развязать войну? Чем мы гарантированы от того, что и сейчас какой-нибудь новоявленный маньяк не нажмет кнопку? Нет, не те времена... Если где и вспыхнет пожар, можно сообща затушить его, не дав ему распространиться и охватить всю землю.

Жить — это великолепно, и жить нужно красиво, а это значит — жить для других. Кто не любит народ свой, тот и себя самого не любит... Хоть и клянется в верности народу, а не любит — ни его, ни себя. Родится ли еще когда-нибудь человек, подобный Ленину? Счастлива мать, подарившая земле великого сына...»

Батыр Османович доехал до райкома. Уже смеркалось, но неотложных дел было еще много.

В этом году октябрьские торжества у строителей будут особенно радостными: к празднику выполнены годовые социалистические обязательства. Люди работают с удвоенной энергией, настроение у всех приподнятое. Сокуров, Малкаров, Асхат едва, как говорится, успевают поворачиваться.

— Асхат, ты побудь здесь, а я — туда, — на ходу бросает парторг комсоргу.

— Сокуров, ты лучше возьми на себя строительство Дворца культуры, а этот участок возьму я, — предлагает Малкаров, вышагивая по машинному залу, монтажные работы в котором уже подходят к концу.

Бригаду девушек-монтажниц теперь возглавляет Лариса. Да, да, не удивляйтесь, пожалуйста: недавно она закончила курсы и теперь не хуже любого мужчины-специалиста разбирается в болтах, гайках, проводах и трубках, в которых, как может показаться непосвященному, сам черт ногу сломит. Теперь-то все убедились, насколько полезными и необходимыми были курсы, на организации которых настаивал Батыр Османович.

— А ведь девчата опередили нас! — сокрушается Хусей.

— Да, — весело отвечает ему Башир, — они, действительно, победили. Что поделаешь: когда двое соревнуются, кто-то должен выйти победителем. В конечном же счете всегда выигрывает работа.

— Ты прав, конечно.

— Чем же ты недоволен?

— Не очень-то приятно было слышать, как Лара вчера весь вечер потешалась над нами.

— Не беда... Во всем виновата любовь, поверь мне.

— Не пойму я тебя, Башир.

— Не понимаешь, так слушай: если б ты так сильно не влюбился в Ларису, мы бы, наверное, не уступили первенство ее бригаде. Понял? Нужно ж было поддержать девушку. Правда?