— Что ты надумал? — тихо спросила Галина, когда они снова остались одни.

— Будем ждать, — точно так же шепотом ответил Николай Иванович. — Они обязательно пройдут мимо нашего столика... Тогда мы подойдем к Кошевскому и... познакомимся с таинственным незнакомцем. Кстати, он молодой, красивый?

— А если они будут сидеть долго? — тревожно взглянув на Линчука, спросила девушка, снова не обращая внимания на шутку. — Кроме того, твой знакомый официант непременно сообщит им о нашем любопытстве... Я, например, в этом не сомневаюсь!

Николай Иванович пожал плечами.

— Ну и что же? Пусть себе сообщает. Мы даже сами скажем Кошевскому, что заключили пари — он или не он так громко смеется.

— Хорошо, но не будем же мы сидеть здесь до утра?

Линчук в ответ только улыбнулся: ему было приятно видеть Галинкин испуг, слышать взволнованный шепот. «Боже, какая она красивая!» — думал он про себя.

Но как ни тянули время Линчук с Галинкой, они успели выпить по две чашечки, а там, за занавеской ближайшей кабины, все еще не могли угомониться. Туда часто забегал официант, приносил бутылки с пивом, забирал пустые. Только без четверти одиннадцать занавеска наконец сильно покачнулась — из кабины вылез, не вышел, а именно вылез Кошевский. Его напарника сначала почти не было видно. Но вот Кошевский отступил на шаг, и Галинка узнала мужчину, ходившего возле их дома.

— А-а, пан Линчук и панянка Галя! — пьяными глазами вытаращился Кошевский. Его плотная фигура покачнулась, однако Кошевский пытался продемонстрировать свою изысканность. — Очень приятно, — сказал он, стукнув каблуками и низко поклонившись.

Линчук и Галя встали со своих мест. Николай Иванович сдержанно поздоровался с Кошевским, шагнул навстречу незнакомцу в очках.

— Николай Линчук, — промолвил подчеркнуто громко, протягивая незнакомцу руку.

— Роздум! — ответил тот с почтительной сдержанностью и не проронил больше ни слова.

Зато Кошевский говорил за двоих.

— Это мы зашли отметить встречу, — самодовольно хвастался он. — Мой земляк. Работает на заводе. Живем в одном городе, а встречаемся случайно, да и то крайне редко... Но почему же мы стоим? Может, панянка Галя разрешит нам сообща выпить бутылочку-другую пива?

— Нам пора домой, — возразила девушка.

— Ясно! Понимаю, — подмигнул Кошевский и артистически вздохнул. — А на какие весы бросит свое согласие пан Линчук? Что думает относительно пива крестьянский сын?

До войны Кошевский преподавал в университете латынь. Бывал у Жупанских. Хорошо знал Линчука, его происхождение. Встречаясь с Николаем, всегда фамильярно похлопывал его по плечу, называл крестьянским сыном.

— Пана Линчука, разумеется, тоже тянет домой.

— О, понимаю! — засмеялся Кошевский и погрозил пальцем. — Понимаю и завидую, как ангел Адаму.

Николаю Ивановичу надоела бесцеремонная болтовня опьяневшего толстяка. Он искал предлога, чтобы поскорее избавиться от неприятного общества. Не терпелось, наверное, и Роздуму, он то и дело недвусмысленно посматривал на часы.

Из ресторана вышли вместе. Роздум поспешил нанять такси, подчеркнуто сообщил земляку, что завтра должен выходить на работу в первую смену. Кошевский начал прощаться, рассыпая в адрес Галинки банальные остроты.

Роздум лишь слегка приподнял шляпу и сразу сел рядом с шофером. Линчук с Галинкой молча проводили взглядами сероватую автомашину.

— Как ты думаешь, кто такой этот Роздум? — спросила девушка.

— Обыкновенный человек, — ответил Николай Иванович. — Возможно, молчаливый и несимпатичный.

— Но почему же в таком случае Кошевский угождает ему? Ты заметил, как он все время посматривал на него?

— Очевидно, угождает потому, что пил на его деньги, — засмеялся неожиданно Николай Иванович, беря Галинку под руку. — Пьяницы всегда преклоняются перед теми, кто за них платит. Это тоже нужно учитывать, Галинка.

Девушка вздохнула, задумалась.

— Я бы хотела, чтобы и на самом деле было только так, — промолвила она тихо после длительного молчания. — Но я почему-то боюсь. Проводи меня, пожалуйста, до самого подъезда.

Линчук от радости улыбнулся.

Профессор Жупанский все ходил и ходил по кабинету, считал шаги и думал о Кошевском.

«Чего ему нужно?.. Может, снова будет проситься преподавателем университета? Ведь дилетанты всегда переоценивают свои возможности».

Почувствовал усталость, приблизился к креслу, тяжело сел, не сел даже, а почти упал в него. Давнишняя привычка — позаимствовал ее у своего отца еще в ранней молодости.