Прислонившись к стене, Вегильяс дрожащими от страха руками, пытался натянуть на себя штаны. В ответ он только простонал:

— Донесла старая маркитантка… та, которая продает напитки там, где играют в лягушку… Она донесла!

— Старая потаскуха!

— Тебя погубила глупая привычка куражиться, стоит тебе немного выпить…

— Натяну гнусную ее шкуру на барабан!

— Ниньо Сантос дал ей слово проучить тебя.

Дайфа торопила:

— Не теряй времени, Домисьяно!

— Молчи, Лупита! Сейчас мой дружок расскажет, кто судил меня и на что осудил!

Вегильяс взмолился:

— Домисьяно, побойся бога, ты же не иностранец, какой тут может быть суд!

Полковник в ярости размахивал сверкающим мачете. Дайфа в розовой ночной сорочке жмурилась и закрывалась руками.

Вегильяс в одной нательной рубахе со штанами в руках, стоял, прижавшись к стене, и дрожал мелкой дрожью. Полковник, вырвал из его рук штаны, свирепо орал:

— Задушу тебя вот этими самыми штанами! А ну, к чему меня приговорили?

Начито шмыгал носом и, корчась от ужаса, умолял:

— Не спрашивай, дружище! За каждое слово — пуля… Это же самоубийство! Твой приговор станет моим!

— Что за приговор? Кем он вынесен?

На коленях перед алтарем билась в истерике Лупита:

— Спасайся! Беги быстрее, сейчас тут будет майор дель Валье!

Онемевший от страха Начито только и смог выдавить:

— Злодейка!

Присев на колени, он натянул рубаху до самых пят. Полковник поднял его за волосы. Вися в воздухе, в задравшейся выше пупа рубахе, Вегильяс смешно размахивал руками. Полковник рычал:

— Майор дель Валье получил приказ схватить меня? Отвечай!

Вегильяс пролепетал:

— Я погиб!

Все произошло как в лучшей мелодраме! Не успел полковник ла Гайдара выскочить на улицу, как под Аркильо-де-лас-Португесас сверкнули ружейные дула полицейской стражи. Это майор дель Валье шел его арестовывать.

Опасность придает полковнику утроенную силу: молниеносно бросается он на землю и по-пластунски переползает в дверь, которую приоткрывает ему полуголый индеец, увешанный амулетами. Вегильяс, увлеченный фатальной цепью нелепых событий, следует за ним. Словно всадник, пригнувшийся к луке седла, полковник несется вверх по лестнице. За ним, носом в ступеньки, семенит Начито. Блеск полковничьих шпор освещает ему дорогу. На последней площадке, уже под самой крышей, полковник стучится в первую попавшуюся дверь. Отворяет служанка с метелкой в руке: в ужасе отшатывается при виде двух запыхавшихся беглецов, которые, ни слова но говоря, устремляются в коридор. Служанка пытается было кричать, но ослепительный блеск кинжала сковывает ей язык.

Комната студента в конце коридора. За столом бледный от переутомления юноша; подперев голову руками, он корпит над раскрытыми книгами. Коптит лампа. В распахнутое окно заглядывает утренняя звезда. Ворвавшись в комнату, полковник, кивнув на окно, отрывисто бросает:

— Куда выходит?

Побелевший от внезапного испуга, студент поворачивается к окну. Полковник, не дожидаясь ответа, вскакивает на подоконник и, подзадоривая Вегильяса, кричит:

— Давай, жалкий трусище!

Начито в ужасе:

— Мать его…

— Гоп!

Полковник с бранью кидается в пустоту, прочерчивает кривую, с грохотом падает на черепичный навес и с проворством кошки исчезает. Шмыгая носом, Начито опасливо выглядывает из окна; сведенное страхом лицо его напоминает печеное яблоко:

— Нет, я не кошка!

А по комнатам публичного дома, звеня шпорами, мечется с обнаженным сверкающим палашом майор дель Валье; в сопровождении наряда солдат он заглядывает во все помещения. Рядом с ним, виляя задом, в низких сапожках и с цветком за ухом, семенит лепечущая оправдания хозяйка:

— Ваша милость, поверьте уроженке Кадиса, я никогда не вру! Мое слово — все равно что слово испанского короля! Буквально минуту назад полковник ла Гайдара сказал: «Я ухожу!» И ушел! Только что! Удивительно, как это вы не столкнулись при входе! Он, поди, и трех шагов пе успел сделать, как нагрянули вы!

— А куда он пошел, полковник не сказал?

— Куда там! Вылетел бомбой! Думаю, если по дороге не ввяжется в какую-нибудь драку, то прямехонько домой, спать.

Майор искоса взглянул на хозяйку притона и подозвал сержанта:

— Обыскать дом! Смотри, Кукарачита, если обнаружу контрабанду, влеплю тебе сотню ударов.

— Не найдешь, милый, ничего не найдешь.

Хозяйка загремела ключами. Раздосадованный майор, пощипывая козлиную свою бородку, направился в Зеленую гостиную, где решил обождать окончания обыска. Испуганные крики, суматошная беготня, ругательства и умоляющие возгласы заполнили тихий предрассветный сумрак, в который было погрузился публичный дом. Из ниши Зеленой гостиной, стуча каблучками, со свежей мушкой на щеке, выглянула Лупита. Крашеное сердечко ее губ попыхивало сигарой: