будет в моих силах, хорошо?

Я киваю.

— Хватит говорить обо мне. Ты искала меня. Все ли в порядке?

Она прислоняется к близстоящему дереву, но поскальзывается на разбросанных листьях. Я

ловлю ее за мгновение до того, как ее голова ударилась бы о дерево. Мы обе замираем.

— Как ты…? — начинает Гретхен.

— Я не знаю.

— Способна ли ты на что-нибудь еще?

Я пожимаю плечами, и на лице Гретхен появляется легкая улыбка.

— Давай посмотрим, — Она подскакивает с возбуждением, но я не в настроении, чтобы

проверять всевозможные странности, живущие во мне.

Она хватает первый попавшийся камень и подбрасывает его в воздухе снова и снова, затем

смотрит на меня, готовясь запустить камешек мне за спину. Не знаю, почему я двигаюсь, но что-то

внутри меня хочет доказать, что я могу остановить камень, парящий в воздухе. Камень покидает ее

руку, и уже в следующую секунду он оказывается в моей ладони. Я сделала движение, я

чувствовала, как сдвинулась моя рука. Мои рефлексы прореагировали быстрее, чем я смогла

понять, что хочу сделать. Это всего лишь мышечная реакция. Я опускаю взгляд на камень,

озадаченная как никогда. Мои рефлексы, да и я сама стали быстрее, и мне интересно, могу ли я

делать ту одну единственную вещь, которая отличает людей от Древних.

Я кручу камень в руке, пока не нахожу острый край, и провожу им по своему предплечью.

Кровь стекает тонкими струйками по всей руке.

— Ари, какого черта?

— Подожди, — говорю я, не сводя глаз с пореза, но ничего не происходит. Он лишь

продолжает кровоточить все сильнее и сильнее и, в отличие от Древнего в аквариуме, совершенно

не заживает. Меня переполняет чувство разочарования. Не знаю, почему я надеялась, что это

сработает. Полагаю, я бы предпочла принадлежать полностью к одному виду, чем быть частью

двух. Должно быть, во мне слишком мало ксилемы, иначе бы рана уже зажила.

Гретхен берет мою руку и оборачивает вокруг нее свою куртку.

— Давай, тебе необходимо попасть домой и нанести на порез заживляющий гель.

Я вздыхаю.

— Спасибо. И спасибо за то, что не считаешь меня сумасшедшей.

— Кто сказал, что не считаю? — произносит она с улыбкой и берет меня за вторую руку. —

Давай отведем тебя домой. Я не хочу рисковать, став твоей первой жертвой или кем-нибудь еще.

Несколько минут спустя, я проскальзываю в дом, пытаясь услышать хоть одного из

родителей, но вокруг лишь жуткая тишина. Я думаю о том, чтобы им позвонить, но вместо этого

поднимаюсь в свою комнату, радуясь тишине. Мое тело измождено во всех отношениях, а лицо

отекло от слез. Давно я не позволяла себе так выпускать эмоции наружу, и сейчас все чего я хочу,

так это забраться в кровать и забыть обо всем на одну ночь.

Комната погружена в темноту, когда я в нее захожу, но вскоре каким-то образом мне удается

видеть или как минимум чувствовать все, что находится вокруг меня. Я говорю себе, что лишь

потому, что это моя комната, но где-то глубоко внутри мне интересно, является ли это еще одним

результатом моих изменений. Я направляюсь в ванную, чтобы промыть порез и нанести

заживляющий гель, когда ловлю свое отражение в зеркале. Я пододвигаюсь ближе, пока мне не

становится видно только свои глаза: раньше они были такие же изумрудные, как у мамы, а теперь

стали сине-зелеными. Потрясающе. Я иду обратно в комнату, чувствуя одновременно и

беспокойство, и возбуждение.

— Ари? — Зовет меня Джексон со стороны окна, тем самым сильно меня пугая.

— Привет, — говорю я.

Он пересекает комнату и берет меня за руку, лицо его сморщено от беспокойства.

— Что случилось?

— О, ничего. Я просто повела себя глупо. Думала, что смогу… Это глупо, — Я колеблюсь и

затем добавляю. — Я тебя ждала.

— Знаю, прости, — произносит он, садясь рядом со мной на кровать. — Меня вызвали

обратно на Лог. Все хорошо?

Я смотрю вниз.

— На самом деле, нет. Они планируют применить тактику, в которой какие-то вещества,

передаваемые воздушным путем, помешают ксилеме излечить вас. Там был один Древний: они

звали его Райден. Он просил о помощи. Поэтому я и связалась с тобой, — Наши глаза