знаем отлично. И сейчас главное – принять правильное решение.

Валяться под саксаулом сайга будет от силы полчаса-сорок

минут, потом обязательно поднимется и пойдет, возможно, как

обычно в такую жару делает, в сторону ближайшей водички.

Попить, а по дороге и пощипать травку. Ну а ближайшая водичка

от того места, где она сейчас лежит, километрах в пяти –

небольшой родничек с паршивенькой для человека водой. Но

дикая животина ее пьет за милую душу, потому что другой в

радиусе километров тридцати больше нет. Вот и должно наше

стадо, если только сегодня еще не напилось, направиться

именно к этой водичке.

«На подходе к роднику будем ждать,» - предложил Доке

свой план, понимая, что о существовании родника и он знает

отлично.

Напарник со мной согласился, но с сожалением вздохнул:

«А другого ничего не остается», - напомнил, что любит сайгу

именно скрадывать, причем на сложном месте, где нужно и

ползти, и на время замирать, но никак ей на глаза не попадаться.

А теперь придется элементарно караулить, чего он не любил, но

… о голодных мужиках в лагере помнил.

Вернулись к мотоциклу и проехали вдоль долины в сопках

километра два так, чтобы сайга нас надежно не заметила, и

осталась сзади. Остановились, долину перешли пешком, и

осторожно двинулись по ее противоположному краю назад, к

отдыхающему под саксаулом стаду. Сейчас не дай бог появиться

у нее на виду – это будет конец охоте. Так что двигаемся еле-еле,

больше смотрим в бинокли.

Наконец в поле зрения появляются макушки приметных

саксаулин, а еще через пару минут, если под прикрытием куста

погуще приподняться – видна и отдыхающяя сайга.

Все, мы на месте. Теперь определяем, где каждый из нас

будет сидеть в засаде. Надежный выстрел из гладкостволки

пулей – на сто двадцать метров, вот и должны мы устроиться

друг от друга на двести сорок метров. Полазили, и определили

места, где будем сидеть. Но в них сразу не устроились –

подождем, пока сайга не поднимется, определим, куда она

двинется, и если в нашу сторону – то времени разбежаться будет

в избытке.

А пока присели за густым кустом и достали припасы

перекусить и попить водички. Изредка один из нас поднимается,

смотрит в сторону приметных саксаулин, и сообщает: «Еще

лежит». Ну и сидим, пытаясь спрятаться от обжигающего солнца

под кустом в слабенькой тени.

Через полчаса самый нетерпеливый, после очередной

проверки ситуации докладывает:

«Подниматься начала!» - и норовит схватить ружье, хотя до

сайги не меньше полкилометра.

Я со своего места под кустом даже не дернулся, но не

усмехнуться не мог, наблюдая как и без того возбужденный Дока

теперь закрутился, словно заведенный. Эмоции и азарт его уже

переполняли.

«Да не крутись так!» - попытался успокоить, - «Не хватало,

чтобы тебя сайга заметила!»

Подействовало: теперь Дока замер стоя, чтобы сайгу из

вида не выпускать, и начал говорить о ситуации под

саксаулинами шепотом:

«Поднялась вся, четыре рогача, пока никуда не идет,

топчется на месте».

Сейчас решится главное: куда сайга двинется. Если в нашу

сторону – можно пригнувшись разбежаться по определенным для

каждого местам и готовиться к встрече, пойдет в другую сторону

– хуже, придется не знаю как – где ползком, а где на

четвереньках - подбираться поближе к тем саксаулинам, под

которыми сайга отдыхала. Потому что в этом случае она

направится не к роднику попить водички, а просто пощипать

травки, и сделав приличный крюк, для очередного отдыха под те

же саксаулины скорее всего и вернется.

«К нам тронулась», - через пять минут сообщил Дока, и

даже в его шепоте почувствовалось удовлетворение: к роднику

пошла, в нужную сторону!

Теперь и я медленно поднялся, стал рядом с Докой: сайга к

нам прошла уже метров сто.

«Все, разбегаемся», - оба молча медленно опустились на