«Что до снега карьер не дотянет - понял», - а как по

другому, ежели третья его часть Сергеем же из дальнейшей

работы выведена?

«Не дотянет», - вздохнул геолог, - «но винить некого. Нет

второго экскаватора – нет и нормальной работы», - жестом

предложил садиться за стол, - «Уверен, что друзьям своим ты

все рассказал, но простых работяг в это дело посвящать не

стоит. Пусть пока возможно спокойно работают», - и начал

выкладывать на стол бумаги.

С полчаса посвящал меня в срочную работу – отбору проб

в нескольких разобщенных местах. Показал эти места на плане,

во многом мною и составленном. Я собрался уходить, уже оба

поднялись из-за стола, и здесь Сергей высказал то, что я от него

слышать не хотел, но давно ожидал:

«Владимира по вечерам на рудном отвале постоянно вижу.

Постарайся его урезонить. Хотя…», - он помолчал, - «сегодня с

обеда руду начнут к железке возить. Так что ковыряться будет не

в чем».

«Вот и отлично», - я ухитрился изобразить улыбку, - «увезут

руду – и урезонивать не придется!» - с этим домик и покинул.

Можно сказать, в хорошем настроении – у ребят моих

возможность золотом заниматься пропадает, по крайней мере

на месячишко!

Владимиру насчет судьбы рудного отвала сообщил сразу и

с удовольствием. Возмутил его окончательно, и не столько тем,

что заниматься после трудового дня ему будет негде, не тем, что

мечта поиметь деньги на институт дочери под сомнением,

сколько моим отношением к вопросу его незаконного приработка.

Стоически выслушал от него много «хорошего», в виде

обвинений в мой адрес, но как и предполагал, в заключение

убедился, что и коллега в делах добычных кое-что понимает:

«Ничего! Вон буровые», - кивнул в их сторону, - «скважины

во всю шпарят по рудному телу! Значит, и взрывать его будут в

первую очередь! Так что старую руду увезут, а через пару дней

новую из карьера на ее место положат!»

«Положат», - согласился с его выводами, - «Только это

будет руда рядовая, золота в ней – граммы на тонну. Тебе же, с

твоими любимыми «клопами», руда нужна богатая, с сотней

грамм! А до нее непонятно когда дело дойдет!»

Владимир мгновенно злость на лице сменил заинтересованностью,

что-то в голове прикинул, и уже спокойно

меня уверил:

«Скажешь, когда до богатой дело дойдет. Ты же все

знаешь! Иначе я с тобой и разговаривать перестану!» -

определенно показал, что намерений своих он не изменил ни на

иоту.

Перед обедом экскаватор из карьера начал выбираться.

Владимир с мрачным видом проследил за его действиями,

убедился, что пополз тот к рудному отвалу, буркнул мне:

«Думал, на понт берешь!» - и замахал кувалдой как

ненормальный. Даже жалко мужика стало – так распереживался.

Я едва успевал отбирать в брезентовые мешки выколотые

камни, уже собирался предложить перекур, и здесь забамкала в

железяку повариха. Слава богу, очень вовремя – нужно идти в

столовую! Владимир делал вид, будто сигнала не слышал,

кувалдой продолжал лупить и лупить, но загудели клаксонами

сразу несколько машин – звуки донеслись в карьер со стороны

рудного отвала, - и мой помощник бегом кинулся посмотреть, что

там на верху происходит. Я за ним, быстрым шагом.

Четыре не артельских камаза сигналами известили о

прибытии в лагерь, уже подъехали к рудному отвалу, и один из

них задом подползал под ковш экскаватора, готовясь к погрузке.

Владимир с мрачным видом наблюдал за маневрами техники:

«Думал, наши машины будут руду к железке возить, дня три

с этим делом провозятся», - вздохнул с сожалением, - «Надеялся

подольше эти дни на отвале повкалывать», - повернулся в

сторону техники, - «А выходит облом: Николай Игнатович

машины на стороне нанял! Вот гад!» - так характеризовал

«любимого» начальника артели! Обреченно махнул рукой, и