– Нам пора, пойдёмте, - сказал Бхардваджа. Одним лишь устным приглашением не ограничился, потащил за руку. Бесцеремонно, нужно отметить.

– Но как же...
– попробовал возразить Циммерман, оглядываясь. Какая досада, только дела пошли на лад...

– Идёмте. Нас ждут, - подгонял Садхир. На Катарину посматривал неприязненно и почему-то с опаской.

– Грядите! Вас ждут великие дела!
– изрёк Виллон, как показалось Иосифу, с издевкой. Ещё бы. Байки байками, а Катарина с ним осталась один на один.

***

Ревность лишает разума; досадуя, Циммерман не заметил, как оказался в конференц-капсуле. По-видимому, Садхир отыскал в прозрачной стене дверь, как-то её открыл, и втолкнул героя дня в непроглядную черноту. Иосифу почудилось, что он падает, но испугаться не успел. Мрак рассеялся, бездна под ногами не пустотой оказалась, а твердью, и над головой тоже обнаружилась чёрная твердь.

Сколько ни мотайся по галактике, сколько ни повидай чудес, нет-нет да и обнаружишь что-нибудь новенькое там, где не ждёшь. Казалось бы, ну что удивительного в обыкновенной пересадочной станции? Болтается на орбите какой-нибудь звезды, к примеру, эпсилон Эридана, гигантский диск, разделённый на секторы - по одному на каждую цивилизацию, которая сочла нужным включить звёздную систему - эту самую эпсилон Эридана, - в сферу своих интересов. И что? Ничего в секторах интересного нет: порталы местного сообщения, комнаты дальней связи (для форм жизни, лишённых органов дальней связи), коридоры (для тех, кому они нужны для перемещения), комнаты релаксации (для существ, нуждающихся в отдыхе между прыжками), синтезаторы тел для телозависимых, ну и энтенглер-проекторы - для всех одушевлённых сапиенсов без исключения. Ну, ещё всякие там системы жизнеобеспечения для тех, в ком душа не держится без еды, питья и прочих условностей. Скучно. Кажется, туриста со стажем удивить на пересадочной станции нечем, но вот ведь - нашлось.

'Удивительно, - думал Циммерман.
– Как он здесь помещается?' Имел в виду гигантский тоннель, в который его вытолкнули. Пол, потолок и одна стена - чёрные, вторая стена - сплошные витрины, редко - освещённые, по большей части тёмные. И конца тоннелю не видно - протянулся из минус бесконечности в бесконечность с плюсом. Жуткое место!

– Э-э...
– сказал Иосиф, заметив у чёрной стены кибердоза.

– Кто это с вами?
– спросил кибердоз.

– Консультант, - вместо Иосифа ответил Бхардваджа.
– Это не запрещено правилами, и мы решили...

– Закройте, пожалуйста, дверь, уважаемый...

Кибердоз сделал паузу, выжидательно глядя на профессора.

– Садхир Бхардваджа, пандит, - подсказал тот.

– Закройте, пожалуйста, дверь, уважаемый пандит, иначе я не могу свернуть капсулу.

– Зажмурьтесь, - шепнул Иосифу Бхардваджа, - голова закружится.

Последовать совету Циммерман не успел. Услышал, как за спиной чмокнул замок, повернул голову и... На ногах устоял с трудом. Тёмные витрины схлопнулись, сияющие - сдвинулись, образовав ленту; она изогнулась змеёй, свернулась кольцом и замкнулась, словно бы хотела укусить себя за хвост. Иосиф непроизвольно сделал пару шагов, чтобы восстановить равновесие. Вот, значит, как сворачивается капсула. Он огляделся. Витрины, витрины, витрины со всех сторон - освещённые ярко и тускло, прозрачные и мутноватые, разноцветные, как стёкляшки калейдоскопа. Капсула - цилиндрический зал, большой, но не так чтоб очень, а в центре зала чёрная колонна. 'Вот, значит, во что свернулась вторая стена, - сообразил Циммерман.
– Штучки-дрючки, фокусы-покусы. Экая всё-таки пропасть секторов! И это ещё не все, наверное'.

– Садхир, - обратился он к профессору, - Я правильно понял, здесь только те сектора, где есть аккредитованные корреспонденты?

– Да, конечно. Вас можно поздравить, редко когда набирается столько слушателей. О! Смотрите-ка, ихтиоморфы пожаловали! А рядом... Видите, вон там. Да нет, вы не туда смотрите, правее, рядом с отсеком дендроидов.

– Где кусты?

– Тише. Сейчас они вас не слышат, но всё-таки лучше не называйте их кустами и вообще постарайтесь обойтись без... э-э... опрометчивых сравнений. Я не про дендроидов, эти вообще падки до скандалов, я о соседнем секторе.

– Там пусто.

– Ошибаетесь, кто-то там есть, раз сектор не исключили при коммутации. Это бестельники. Диффузории? Нет, вряд ли. Неужели бозоиды пожаловали? Без бароскафов - значит бозоиды низкого давления. А там кто? Вы видите?

– Погодите, Садхир, - взмолился Иосиф.
– У меня в глазах рябит. Это что же, меня бегать заставят от сектора к сектору?

– Зачем бегать? Сейчас включат фокусировку... Так ведь, уважаемый?

Кибердоз не ответил.

– Истукан, - проворчал Бхардваджа.
– Эй, я вас спрашиваю! Включите фокусировку капсулы.

– Фокусировка включена, - сообщил кибердоз.

– Так-то лучше. Вам Иосиф, бегать не нужно. Капсула сама сфокусируется на секторе, откуда поступит вопрос.

– Поступит?
– бездумно повторил Иосиф. Опять спрятаться захотел, залезть туда, куда не будут поступать вопросы. Обратно в комнату релакса...

Пёстрая лента провернулась, Иосифа бросило к стеклу, за которым кресла, столы, барная стойка...
– отсек гуманоидов.

Садхир охнул, попросил: 'Тише... Уф-ф. Постарайтесь не делать резких движений'.

– Но я ничего не делал!
– возразил Циммерман, таращась сквозь стекло на Катарину. Та сидела, закинув ногу на ногу, слушала Шарля. Что-то он ей оживлённо втолковывал.

– Ну как это 'ничего не делал'? Кроме вас больше некому. Судя по тому, что я вижу, у молодых людей к вам пока нет вопросов.

'Это точно, - с досадой подумал Иосиф.
– Зато у меня есть. Какого чёрта проклятый труоператор клеится к Катеньке? Глаза б мои не видели...'

– Тише вы!
– попросил Бхардваджа после того, как капсула, повинуясь приказу, вернула фокус в центр зала.
– Умерьте пыл.