– А если я откажусь?

– Твоё право. Вон пистолет, можешь уволиться по собственному желанию, - равнодушно ответил Учредитель.

'Что в лоб, что по лбу. Отчаянное положение', - подумал Швец и спросил:

– Как ты объяснишь капитану Леграну такое количество самоубийств? Не боишься застрять на Терране?

– Я ничего не боюсь. Во-первых, в любой момент могу бросить тело. Остановка дыхания, падение с обрыва - способов много. Не забывай, моя память содержит твою.

'Кроме последней реализации', - злорадно подумал Швец.

– ... Во-вторых, Триада плотно контактирует с бозоидами высокого давления, именно они управляют колонией, поэтому перспектива застрять на планете мне не грозит. В-третьих...

– Зачем бозоидам высокого давления эти задворки?
– перебил Швец.

– Сама по себе планета им не нужна, но им не нравятся действия бозоидов низкого давления в отношении засекреченной пересадочной станции.

'Ещё один вопрос снят!' - порадовался Швец и сказал:

– Ладно, всё ясно с бозоидами разного давления. Я так и думал, что возня в терранском океане их затея. Валяй дальше, что за третья причина? Почему ты не боишься, что я выложу всё это Алеку Леграну? Не всем на Терране управляет каторжное начальство, есть здесь и свободные люди.

'Почему капитан до сих пор не поинтересовался, чем мы заняты тут, на веранде?'

– Дела с капитаном Леграном и его людьми закончены.

– Что?!

– Нельзя оставлять свидетелей.

Швецу тошно было смотреть на восковую управляемую куклу. Он перемогся, спросил:

– А дон Сабас?

– Нельзя значит нельзя, без исключений. Свидетелей не осталось.

Дон Сабас Дельгадо у себя в комнате, одет, как и всегда, со вкусом и аккуратно, на синей визитке маленькая дырочка - там, где нагрудный карман. Алек Легран и Одри Уэлш лежат по разные стороны барной стойки, так ничего у них и не вышло. Патрульная троица: Томас, Дэвид и Эндрю - на своих местах вокруг стола, уронили головы, как будто спьяну. У Галлахера рука на расстёгнутой кобуре, он соображал быстрее других, но недостаточно быстро.

– Ты мерзкий убийца, - выцедил сквозь зубы Швец.

– Я - это ты, во всём, что касается убийств. Чуть больше, чем ты, потому что получил от нового Жнеца несколько десятков порций свежей информации. Но это не относится к делу. Надеюсь, ты понял, почему меня не занимает судьба тех, кого ты называешь свободными людьми Терраны? На всякий случай поясню: таких на этой планете нет. Официально Террана необитаема, здесь только каторжники, надсмотрщики, а в сезон ещё и туристы.

Швец прикинул, успеет ли подобрать пистолет, понял - не выйдет. И ничего не даст. Отсрочка, не больше. Начальничек вернётся в другом теле. Рудольф - заведомый труп. Хватит трупов. Люди для Учредителя ничто, он сказал - свободных на Терране нет. Может убивать десятками, если захочет. Он говорил, не осталось свидетелей, а как же глупышка Лаура? Она свидетель. Ричард был в баре, слышал про Роберта Корка, стало быть, он тоже. Маргарет Ван Хорн - свидетель. Если начальник потянет за эту нитку, доберётся до прочих Ван Хорнов, зацепит Спиро и Эми - были в мастерской. Ксения... Стоп. Нервы расходились. Без паники. Жнец из начальника хороший, но я теперь чуть больше, чем Жнец. Узнать бы, за что Циммерману такая честь - персональный швец, и заодно дать понять начальнику, что мне наплевать на Террану. Исключить шантаж.

– Ты неправ, один свободный человек здесь всё-таки есть, - сказал Швец.
– Свободен тот, кто сам себе хозяин. Вообще-то я не прочь сменить обстановку и повидать Циммермана. Занятный парнишка, мы неплохо с ним посидели в баре 'Ковчега'. Занятный, но не более, не понимаю, чем он не угодил Триаде? Или его заказали бозоиды?

– Его существование угрожает безопасности Триады. Бозоиды тоже заинтересованная сторона.

– Устранять неугодных - не моё дело. Новому Жнецу подкиньте эту работёнку.

– Циммермана нельзя устранять, он под защитой. Напоминаю: у Циммермана есть копия, она вне пределов досягаемости.

– Разве такое возможно?

Швец вовсю старался не переигрывать, не такое простое дело изображать наивного дурачка.

– Информацию получишь после того, как подпишешь договор. На пересадочной станции.

'Вот так, дорогой Швец. Информация - на пересадочной станции, чтоб ты не сбежал. На Террану вернуться не дадут. Ксения, Эми... Стоп. Не распускайся. Понял ведь, как обстоят дела? Или пулю в сердце прямо сейчас, и тогда эта сволочь получит всю мою память и до всех доберётся разом: до Ксении и Эми, до Эдика и ребят, - или... А что 'или'? В итоге всё равно ведь он до памяти моей доберётся. Всего лишь отсрочка, но... Пусть. Я буду жить долго. И вообще мы ещё посмотрим'.

– Идёт, - весело бросил Шнец.
– Замётано. Спрыснем это дело. Налить тебе? Руди, как я вижу, тоже был не дурак выпить, вот только я никогда не видел, чтоб коньяк закусывали таблетками.

– Это нейростимулятор, местный наркотик. Расширяет ментальный столб до удовлетворительных размеров.

Учредитель встал из-за стола и направился к трупу. Стервятник, подумал Швец. Смотреть не хотелось, однако он проследил, как шеф переступил через труп, поднял пистолет, поставил на предохранитель и сунул в карман.

– Говорят, один вред от этих наркотиков, - сказал Швец, выбираясь из-за стола.

– Это правда. Сердце изнашивается, в нервных узлах необратимые изменения, но мне это безразлично. Я не планировал оставаться в теле Рудольфа Штайнмайера больше шести-семи суток.

– Неужели тебе не хочется пожить здесь в своё удовольствие? Здесь море, горы. А?

'Не переиграл? Доверительно как! Идиллия: два отставных трупоеда на заслуженном отдыхе. Как самочувствие вашего тела сегодня? Спасибо, сносно. Шея побаливает и слишком быстро изнашивается сердце. А как ваше колено? Как обычно. Рюмочку коньяку?' Швецу захотелось сплюнуть, но он сдержался. Учредитель оглядел пейзаж, потом равнодушно ответил: