– Лестница вела в небо, площадь обрывается в море!
– восхищённо болтал Циммерман. Вёл себя как экскурсант. Турист, большой ребёнок. 'Сейчас на постамент влезет или попросит мороженого, - подумал Игрец.
– На тележке у того деда определённо изображено мороженое на палочке'.

Седоусый коренастый мороженщик неторопливо расставлял рядом со своей тележкой трёхногую знакомую штуку. Игрец морщил лоб, припоминая. Этюдник. Торговцу сложно остаться художником, а этот смог. 'Да ну, так уж и смог. Может, для него торговля - развлечение, а это работа? Не всякий, кто возит по холсту кистью, художник. Это тебе, братец мой, не людей убивать, тут работает презумпция виновности. Схватился за кисть, докажи, что не мазила. А, вот ещё кто-то приехал'. На площадь, сверкнув стёклами, вывернул белый рыдван - фургончик с кофейными зёрнами по борту. Бибикнул, лихо развернулся, скрипнул тормозами, остановился неподалёку от тележки с мороженым. Из тесной застеклённой кабинки вывалился толстяк-водитель, хлопнул дверью, заорал: 'Эй! Сёма! Эй!' Мороженщик на выкрики не обратил внимания, возился с треногой. Не он Сёма, не его звали, - понял Игрец, стал искать: кого же? 'Вопил так, будто через всю площадь. А, вон там кто-то'.

По другую от памятника сторону ещё один коммерсант с тележкой. Колёса тонкие, со спицами, такие же, как у ящика с мороженым. Велосипедные, подсказала память. На велосипедных колёсах пёстрая тележка, жёлтый зонт, под зонтом крепыш в полосатой рубахе. В тельняшке, подсказала память. 'Сёма! Эй! Посматривай!' - крикнул водитель и, смешно переваливаясь, побежал через площадь. Машину бросил.

– Что там у него?
– заинтересовался Циммерман. Про коммерсанта в тельняшке спросил. У того на пёстром ящике рядом с зонтом серый шевелящийся ком. 'Не что, а кто, какая-то живность. Безобидный зверёк, бездумец'.

– Подойдём, глянем?

Игрец кивнул: 'Можно'. Опасности не чувствовал, никому на площади никакого дела не было до двух ротозеев. Впрочем, не так чтоб совсем не было дела.

– Подходите, он не укусит, - пригласил человек в тельняшке. Немолодой, загорел дочерна, волосы с проседью, крупный нос. Шея бычья, на голове берет с помпоном, вид благодушно-разбойничий - пират на покое.

– Это у вас обезьянка?
– вытянув шею, спросил Циммерман.

– По-вашему Яша больше похож на попугая? Яша, тебя держат за попугая, ты слышишь?

Яша привстал, присел, осклабился, было ему смешно. Яков, Джейкоб, Иаков.

– Хотите узнать будущее?
– спросил торговец, наблюдая за тем, как Циммерман разглядывает прозрачный, набитый бумажками цилиндр (прикручен к велосипедной тележке сверху, снабжён рукоятью).

– А вы думаете, можно узнать будущее?
– возразил Иосиф, переведя взгляд со стеклянного барабана на владельца тележки.

– А вы думаете, что нет? Извините, подвиньтесь!
– оскорбился пожилой пират.
– Что, вы думаете, Яша вам обманщик?

Букву 'ч' он выговаривал преувеличенно чётко. Выходило у него не 'что', а 'чьто'.

– Так это вас, а не его зовут Яшей?
– Сбитый с толку Циммерман смотрел то на обезьянку, то на хозяина.

– Яша, скажи дяде, чьто тебя зовут Яшей.

Яша присел, поклонился, пискнул.

– Вот, и теперь вы видите, чьто Яша таки не брехло. Его зовут Яшей, а меня Сёмой. А вас?

– Нас зовут Иосифом и э-э... это Владимир Иванович, - с достоинством представил себя и спутника Циммерман.

– Иосиф, значит. Ёся, - сказал с пиратской ухмылкой Семён.
– Ну чьто, Яша, тащи этому Ёсе билетик.

– Но я...
– смешавшийся от такого делового подхода Циммерман занервничал.
– Я не просил... И потом... У нас ведь нету при себе наличных денег!

Он оглянулся на спутника - вид донельзя растерянный. Игрецу стало смешно: и это Иосиф II, повелитель планеты Нова. Тюфяк. 'Непонятно, чего от меня ждёт, чтоб дал мелочи или чтоб подтвердил - нету?'

– Наличных у меня нет, - сказал Игрец.

– Ну я вас умоляю!
– напирал пират, крутя барабан за ручку.
– Кто здесь говорил за деньги? Или вы не знаете, чьто судьбы не купишь? Или вы думаете, я делаю на этом гешефт? Та чьтоб я сегодня до обеда не выпил пива, если возьму с такого счастливчика его деньги. Яша, тащи уже ему билетик.

Барабан покачался, остановившись, Яша запустил тонкие, ловкие как у пианиста или карманного вора пальцы в шуршащую кучу, подцепил сложенный фантиком билет и подал хозяину.

– Я, если хотите знать, человек с положением, - говорил при этом билетный джентльмен удачи, - Человек на жалованье в муниципалитете, а не какой-нибудь шкет. За чьто мне ваши деньги? Берите билетик за бесплатно. Чьто тебе надо, блохастая?

Последнее замечание относилось к чёрной худющей кошечке, явившейся неизвестно откуда. Она, как и Циммерман, заворожено уставилась на билетик.

– Таки вы будете брать?
– понукал Сёма.

Циммерман с опаской взял белый фантик, развернул. Кошка за ним следила. Циммерман прочёл вслух:

– Вы очень скоро встретите большую любовь.

– Брысь!
– прикрикнул Сёма на кошку.

Вид у Циммермана был такой, будто его двумя досками огрели по ушам. Надо было привести клиента в чувство, Игрец взял его под локоть, наклонился ближе, зашептал: