– Чепуха, наёмный актёр, для туристов.

Никакого эффекта. Циммерман на кошку вытаращился, как на привидение.

– К чёрту этот цирк, - сказал Игрец, неприязненно покосившись на джентльмена удачи.
– Пойдём отсюда, нам ещё люк искать.

Негромко сказал, но Сёма услышал.

– Ищете люк?
– спросил он.
– Так вы бы сразу за него и сказали, а то тянете кота за чьто попало.

– Это вы тянете, - огрызнулся Игрец.

– Извините! Тяну не я, а Яша. Яша, сделай дяде билетик. Не хочешь? А, так дядя же, кажется, не сказал, как его звать. Или он тебе сказал?

– Пойдём, Володя, - очнувшись, проговорил Циммерман. Билетик скомкал и сунул в карман, на кошку старался не смотреть.

– Яша, дядю зовут Володей. Так уже сделай ему, чьто он хочет.

– Я ни о чём не просил, - холодно произнёс Игрец.

– Вы хотите сказать, чьто я сам себя спросил, как найти второй люк? Берите билетик, и я вам отвечу.

Игрец послушался, взял, развернул, прочёл:

– Вас ждёт внезапная встреча.

'Случайность?' - подумал он и спросил:

– С кем?

– А с кем бы вы хотели?
– щуря бесстыжие глаза профессионального жулика, осведомился пират.

– Я хотел узнать, где второй люк, всего-навсего.

– А, так вы хотели глянуть на Дюка со второго люка!

– Именно, - подтвердил Игрец. Осмотрелся, заметил движение.

Владелец кофейного фургончика вернулся. Рысью волочил на тачке вложенные друг в друга белые стулья. Вывалил их, завопил через всю площадь: 'Сёма, я ещё не пришёл!'

– А кого это волнует?!
– проорал в ответ джентльмен удачи.

– Сёма, ну не крути мене бейцы, посмотри ещё!
– оперным тенором взмолился на бегу кофейный толстяк. Пустая тачка грохотала, подскакивая на тротуарной плитке.

– Яша, посмотри за его шмотками, - приказал обезьянке Сёма.
– Идёмте, покажу люк. Этот шлемазл Миша таки умёлся за своими столами. Скажите, кому нужны его бебихи таким ранним утром? Лишь бы поднять кипиш. Миша хороший был хлопец, пока не стал делать гешефт на кофе. Теперь суетится, бегает как цирковой пудель. А чьто? Он таки прав, кто-то должен быть в лавке. Правее, вон туда. Становитесь на здесь, где красная плитка. То самое место, чьто вы хотели.

– А где люк?

– Здесь, где вы стоите.

– Но тут нет никакого люка!

– Конечьно. Теперь никакого люка нет, но место от него осталось. Только не говорите мне, чьто вам был нужен именно люк, а не посмотреть. Ну, вы смотрите, а пойду. Миша прав, кто-то должен быть в лавке.

Он вразвалку двинулся к своей тележке, Игрец глянул вслед, потом под ноги - на выложенный красной плиткой круг.

– Ну, был здесь люк, и что?

– Надо посмотреть на Дюка, - напомнил Иосиф.
– Пусти, хочу глянуть.

Он ступил в круг, повернулся к памятнику, всмотрелся, сплюнул: 'Тьфу-ты!' - помолчав, добавил:

– Что он там делает, гадюка! Быстрицкий пошляк.

– Ради того, чтобы это узнать, не стоило ехать в Одессу, - сварливо проговорил Игрец.

– Не стоило. И что мы теперь?
– поинтересовался Циммерман.

– Теперь вы оба на прицеле, - услышал Игрец (позади кто-то сказал, голос мерзкий, бесцветный). Этого человека заметил, но не обратил внимания, опасности не почуял. Обыкновенный гуманоид, нападать вроде не собирался. А вот поди ж ты: 'на прицеле'.

– Не дёргайтесь, не поднимайте кипиш, - сказал незнакомец, - идите за мной куда поведу, не ближе десяти шагов. Напасть или бежать не пытайтесь, вас держат снайперы.

– Повернуться можно?
– спросил Игрец.

– Досчитайте до десяти и поворачивайтесь сколько влезет, - ответил незнакомец, потом выкрикнул: - Сёма, посмотри за лотком!

'Посмотри за лотком? Странно, - подумал Игрец, исследуя окрестности в ментальном плане.
– Пять, шесть... Ни намёка на угрозу. Девять, десять, пора'.

Он повернулся, увидел спину этого человека. 'Так и есть: мороженщик, художник по совместительству. Вот бы никогда не подумал. Снайперы? Чушь'.

– Про снайперов врёт, - вполголоса сообщил Игрец Циммерману.
– Нет никаких снайперов, я бы учуял. Не бойся.

– Я теперь ничего не боюсь, - спокойно ответил Иосиф.

'Чего ему бояться? Он под защитой кинодского политерия. Если кому и свернут шею вместе с ментальным столбом, так это мне. Почему я не заметил опасности? Чутьё притупилось?' Навстречу через площадь Миша пёр на тачке два белых стола, кричал на бегу: