– Я знаю, что вас в первую очередь будет интересовать, – начал Вениамин Семенович. –

Военное ведомство. Да, это наш заказчик, которого нам навязали приказом Академии

Наук. К сожалению, профессор, навязали. Потому, что после ознакомления с задачей, где

ссылались на вашу диссертацию, исследовательскую работу, не известную не только

общественной прессе, но даже узкому кругу ученого мира, нам с Геннадием Федотовичем

стало не по себе. Речь шла о секретном задании спецотдела Вооруженных сил СССР о

создании с помощью генной инженерии подразделения, а в дальнейшем и армии,

неуязвимых монстров, не останавливающихся ни перед чем, не испытывающих неудобств

и боли. Иначе говоря, людей с отобранным и развитым геном агрессии и жестокости. Само

ознакомление с поставленной задачей ставило нас в неотвратимое безвыходное

положение. Поэтому, первым шагом было направить вас в официальную психиатрическую

лечебницу в качестве стекольщика, как принято у нас в стране, для отработки на благо

социалистического строительства.

– И вы меня хотите убедить, что вследствие моего падения я пролежал без памяти

несколько дней? – усмехнулся Демин.

Вениамин Семенович ответил откровенной улыбкой:

– Конечно, нет. Я вас накормил соответствующим зельем в нашей столовой, – спокойно

пояснил он. – А договор вы подписали в невменяемом состоянии. Иначе, вы бы не

согласились и поставили бы нас под смертельную опасность.

– Но ведь я занимался разработкой совершенно противоположного направления! –

возмутился профессор.

– Это мы учли. Геннадий Федотович меня убедил, что все то же самое, как он

выразился, только методы диаметрально противоположные.

– Боже! Какая глупость!

– Теперь я и сам в этом убедился, уважаемый коллега, – уныло парировал Вениамин

Семенович.

– И наломали дров…

– К сожалению. А тут еще Сорин, методист, он же начальник охраны. Он прислан к нам

со стороны. Явный фашист с сексуальным уклоном. Когда он совершал свои де Садовские

деяния, у него глаза горели, как у волка в темноте! Вот, пожалуй, все, что вам надлежало

знать.

– Спасибо, Вениамин Семенович за вашу откровенность. Теперь нам с вами, коллега,

нужно решить, как действовать…

– Профессор, – прервал его Вениамин Семенович и молча поставил поперек своих губ

палец. – Мне бы хотелось иметь в письменном виде, – он провел рукой в пространстве и

потом приложил палец к уху, – подробный план работы. Давайте прямо сейчас наметим на

первые двое-трое суток.

С этими словами он достал из папки чистый лист бумаги и написал: «Нас слушают. Сам

устанавливал. У меня к вам слезная просьба. Умоляю вас, коллега, не задействуйте в

работу мою женщину. Прошу вас, не трогайте ее. Она на втором месяце, как вам сказал

Главный, у нее мой ребенок. Я ее жутко люблю и не вынесу, если с ней что-нибудь

случится. Если вам нужен свежий объект, я вам его предоставлю из других источников.

Хорошо?

111

Демин был оглушен. Взял из рук коллеги карандаш и написал: «Как ее зовут и в какой

она палате?»

Вениамин Семенович ответил: «Ее зовут Лена, ваша супруга сейчас с ней болтает».

Демин написал: «Это серьезно. Нужно обсудить не здесь». Вслух же произнес:

– Хорошо, я тут все изложил, прочитайте.

Вениамин Семенович вздохнул, с теплящейся надеждой пожал руку Демину:

– Если я вам более не нужен, то… – и приписал внизу листа: «Жду вас в смотровом зале

через пару часов».

– Конечно, конечно, любезнейший. Если не затруднит, скажите Лиле, что я жду ее у

себя.

– Обязательно, – подхватил Вениамин Семенович, взял исписанный листок, аккуратно

сложил вчетверо и сунул во внутренний карман.

– Нет, это… – Демин разорвал в воздухе на мелкие клочки воображаемую бумагу, на что

коллега согласно кивнул головой и вышел.

Вскоре пришла Лиля. И снова, как и в прошлый раз неожиданной встречи, у него

оборвалось все внутри – перед ним явилась его любимая жена Лиля. Сознание не хотело